Александр Кожедуб - Иная Русь

Арбитром в споре между Польшей и орденом за жмудские земли, подаренные Витовтом ордену в вечное владение, выступает чешский король Вацлав, но никто не сомневается, в чью пользу он вынесет решение. Крестоносцы — любимцы Матери Божьей, и этим все сказано.

В декабре 1409 года Ягайло и Витовт встретились в Бресте. Туда же был приглашен Джелаладдин, сын Тохтамыша. За участие татарской конницы в войне ему был обещан золотоордынский трон, что, к слову, и было выполнено в 1411 году.

Король и великий князь договорились о плане совместных действий. Были согласованы количество войск с обеих сторон, место сбора, набор наемников, дипломатические ходы, призванные ослабить позиции ордена.

Структура литовского войска выглядела так. В хоругвь входило от 60 до 300 копий. Копье — боевая единица, состоящая из рыцаря, оруженосца и лучника. Бедные бояре могли выступать в одиночку. Богатые приводили с собой нескольких оруженосцев и лучников.

Всю зиму 1410 года в Беловежской пуще трубили рога, заливались хорты и выжлецы, ревели смертельно раненые зубры. Охотничьи отряды заготавливали мясо зубров, лосей, оленей и кабанов для громадного войска. Предполагалось, что только под стягом Витовта соберется не менее тридцати тысяч воинов и обозников.

В последних числах мая в Гродно пришли 40 хоругвей Великого княжества Литовского. 30 из них выступали под гербом «Погоня», 10 — под гербом «Колонна». Сюда же прибыли пятитысячная конница Джелаладдина и три смоленских полка. В июне Витовт выступил к истокам реки Нарев, где был назначен сбор всех сил Великого княжества Литовского. В начале июля возле Червеньска на Висле Витовт встретился с войском Ягайло.

Польское войско состояло из 50 хоругвей, 7 из которых были украинские: львовская, холмская, галицкая, перемышльская и три подольские. Две хоругви выставили чехи, моравы и силезцы.

По оценкам разных источников, объединенное войско Ягайло и Витовта составляло от 36 до 160 тысяч воинов. Наиболее вероятной кажется цифра в пятьдесят тысяч хорошо вооруженных воинов.

Итак, в середине июля 1410 года под Грюнвальдом с обеих сторон сошлись от 80 до 90 тысяч воинов. Как написал летописец в «Хронике литовской и жмойтской», «потым вдарено в котлы, в сурмы и зараз литва з татарами з великою прудкостю скочили на немцы и сточили з ними битву, же конь об коня боком отиралися».

Но прежде чем рассказать о самом сражении, необходимо ответить на несколько вопросов. Прежде всего, почему орденский капитул позволил войскам союзников войти в орденские земли? Гораздо логичнее было самим крестоносцам выступить на Гродно. В крайнем случае — ударить на литву и поляков под Червеньском, куда они прибывали порознь. Плохо верится, что разведка крестоносцев не знала о передвижениях вражеских войск. Кроме того, был нарушен главный принцип средневековой войны: «Бей первым». Правильно вычислив обходный маневр союзников, когда те не ринулись на укрепленные броды через реку Дрвянку, а стали обходить ее у истока, тевтонцы пришли к Грюнвальду на день раньше. Что заставило их ждать подходящего врага? Уверенность в собственных силах? Надежда на помощь Матери Божьей? Нерешительность великого магистра?

Ответить на эти вопросы сейчас уже не сможет никто.

А самое главное, крестоносцы знали, что в количественном отношении их войско было почти вдвое меньше польско-литовско-русского.

Но битва началась так, как она началась. Вот что написано в «Хронике Быховца»: «И коли вжо вси войска з обу сторон были поготове, тогды король Ягайло и князь велики Витолт тягнули ку битве все лесными а злыми дорогами, а поля ровного и широкого не могли мети, где бы ся ку битве застановити, нижли только были поля ровныя а великия под местом немецким Дубровным. И бачили то немцы, иж ляхове и литва з так великими войски не могли нигде инде вытягнути, только на тыя поля, и для того копали ямы и прикрывали землею, иж бы в них кони и люди падали; и коли вжо король Ягайло и князь велики Витолт з войски своими перетегнули оные лесы и пришли на тые Дубровенския поля, тогды гетман был найвыжшы во войску Ягайловым пан Сокол Чех, а дворны гетман был пан Спыток Спыткович, а в Витолтови войску старшы гетман был князь Иван Жедевид, брат Ягайлов и Витолтов, а дворны гетман был Ян Гаштолт. И как почали оные вышейписаные гетманове люди шиковати, а о тых ямах ничого не ведали, што на них немцы покопали, а так, шикуючи войско найвыжшие гетманове, князь Иван Жедевид а пан Сокол в ямы попадали и ноги собе поламали, и велми образилися, з чого ж и померли; и не толко одны гетманове, але и многим людем от тых ям шкода великая ся стала… И почалася битва з пораня межи немцы и войски литовскими, и многие множество з обу сторон войска литовского и немецкого пало. Потом, видячи князь велики Витолт, што войска его силно много побито, а ляхове им жадное помочи вчинити не хотят, и князь велики Витолт прыбег до брата своего короля Ягайла, а он мшу слухает. А он рек так: «Ты мшу слухаеш, а князи и панове, братья мои, мало не вси побиты лежат, а твои люди жадное помоцы им вчинити не хотят». И он ему поведил: «Милы брате, жадным обычаем иначей вчинити не могу, толко мушу дослухати мшу», и казал гуфу своему коморному на ратунок потягнути… и пошол з войски литовскими, и немец наголову поразил, и самого мистра и всих кунторов его до смерти побили, и безчисленное множество немцов поймали и побили, а инные войска ляцкие ничого им не помогали, толко на то смотрели. А затым всих их поразивши и многие городы и земли их побравши, а остаток на конец выпленивши и выпаливши, и пусту землю вчинивши, и з великою честью и з невымовным звитяжством, и на весь свет знаменитую славу осягнувши, за ся до своих земель доехали, и половицу хоругвей немецких и бороды мистрову и всих кунторов его з мертвых ободравши, и половицу взяли до Польский, а половицу до Литвы, где ж тые бороды и хоругви их в замку Краковском в церкви святого Станислава, а в Вилни также у святого Станислава завешоны суть».