Глеб Благовещенский - Всемирная история пиратства

Однако ситуация складывалась явно не в их пользу.

Ф. Архенгольц замечает далее: «Казалось, испанцы пылали только местью к жестоким врагам своей нации. Бой сделался слишком неравен, чтобы продолжаться с выгодой для пиратов, и потому они попросили Шарпа, принявшего опять начальство над ними, отступить. Это было тем нужнее, что флибустьеры умирали от жажды, притом не ели целый день и были совершенно обессилены. Шарп, не знавший опасности и возмущенный мыслью оставить в плену несколько товарищей, долго не соглашался. Не добыча, не воинская слава, не честь побуждали его к этому, но братская верность и обязательства общества, исполнению которых, однако, на этот раз природа положила препоны. Оставшиеся в живых пираты должны были подумать об отступлении. Наконец выступили из города, причем с величайшими усилиями пробивали себе путь, с потерей 28 человек – частью убитыми, частью пленными, кроме 18 опасно раненных, которых унесли с собой. Чувствительнейшей потерей были три корабельных хирурга, которые напились до того, что их никак не могли увести с собой.

Испанцы преследовали отступающего неприятеля за город, но здесь флибустьеры построились и приняли такое грозное положение, что отняли у противников всякую охоту возобновить битву. Ночью пираты сели на суда и уплыли, направляя путь свой к Никойской губе».

Но удивительное дело! Еще совсем недавно пираты не сложили свои головы единственно потому, что Бартоломью Шарп вновь принял на себя бразды правления. Казалось бы, в благодарность за содеянное капитаном, перед которым они и так были уже виновны, насильно сместив его (это притом, что корабль принадлежал Шарпу!), пираты должны были гореть желанием заслужить его прощение, проявляя себя в самом лучшем виде. Однако 26 апреля 1681 года пират по имени Джон Кук, ставший очередным негласным главарем, призвал команду не слушать приказов Шарпа, а высадиться на берег («Троица» как раз бросила якорь у побережья Эквадора), попытавшись посуху добраться до Панамского перешейка. Бартоломью Шарп им не препятствовал. После ухода недовольных (их оказалось около 50 человек) он приказал поднять якорь и двигаться на юг. По пути пираты захватывали прибрежные селения и небольшие города, нападая также на небольшие суда, которых, впрочем, им встретилось совсем немного.

К тому времени пираты провели в Тихом океане свыше года, особой радости по этому повода не испытывая. Но 20 июля 1681 года произошло значительное событие. Пираты «…взяли испанский корабль „Сан-Педро“, шедший в Панаму, на котором, кроме многих товаров, находилось 37 000 пиастров, и не долго спустя другой „Санта-Розария“, на котором хотя и не было столько наличных денег, но зато он был нагружен еще богаче первого. Между прочим, на нем нашли 600 бочонков вина и водки. Экипаж его, состоявший из 40 человек, сначала защищался, но флибустьеры употребили свою страшную методу: целить в начальников, убили кормчего – прочие сдались тотчас. Им дали свободу и от них узнали, что отправившиеся сухим путем флибустьеры всюду принуждены были пробивать себе путь оружием и что перуанский вице-король велел отрубить голову адмиралу Понсу за то, что не отыскал и не уничтожил флибустьеров во время их пребывания на Горгоне». Один из очевидцев происходящего впоследствии вспоминал, что добычей пиратов, захвативших «Санта-Розарию», явилась молодая жена капитана, «самая красивая женщина из всех, что когда-либо встречались в южных морях». Казалось, что участь бедняжки окажется горькой и чудовищной… Но произошло неслыханное. Пираты, узрев красавицу, остолбенели и смешались. На них словно снизошло озарение. Все-таки как же прав был Федор Михайлович Достоевский, возвещая, что Красота спасет мир! Грубые и заскорузлые души пиратов пред ликом прекрасного словно преобразились. Им не хотелось уже проливать кровь и насиловать. Они даже вернули капитану около 700 серебряных слитков! Случай просто неслыханный… Правда, один из очевидцев не без ехидства утверждает, что пираты просто-напросто приняли серебро за олово, а потому и решили не захватывать с собой напрасный груз, почти ничего, на их взгляд, не стоивший. В энциклопедии Жана Рогожинского упоминается, что один из пиратов вознамерился отлить из такого слитка новые пули, и, когда выяснилось, что это серебро, он мигом стал богаче на 75 фунтов! Впрочем, Бартоломью Шарп, предоставив своим людям возможность пожирать красавицу благоговейными взорами, решил приглядеть за капитаном, и не зря! Лукавый испанец, украдкой подобравшись к борту, уже собирался выбросить в море пакет, заключавший в себе подробные планы практически всех портов на побережье! Шарп вовремя его остановил, став обладателем бесценного – в глазах любого корсара – сокровища. Впрочем, пока что толком воспользоваться этими планами не было никакой возможности. После захвата двух кораблей подряд тревожные вести о пиратах облетели все прибрежные селения. Как справедливо замечает Ф. Архенгольц: «…нечего было и думать о значительной добыче при высадках, потому что везде были настороже, поэтому единодушно решили оставить всякую попытку на них и проехать через Магелланов пролив или в Англию, или на английские вест-индские острова.