Петр Губанов - Путь в Колу

По наказу воеводы дозорные в башнях и стрелецкие десятники не смыкая глаз следили за свеями. И все же не углядели.

Перед самым рассветом, когда клонит в сон сторожей, подобрались вороги к стене острога у Южной башни да и подложили петарду. Полыхнуло огнем. Ударил взрыв. До самой верхушки башни выбросило комья мерзлой земли, осколки льда и обломки настенных бревен. С ревом и криками бросились свейские воины на штурм крепости.

18

Бальтазар Бек и Клаас Торфинен со своими лыжниками стояли в отдалении и ждали, когда королевские латники и наемные воины ворвутся внутрь острога и откроют входные ворота. Вспышки пламени от множества выстрелов освещали одетые льдом стены от Южных ворот до кромки берега, где высилась над морем Угловая башня со смотровыми подзорами. В неровном свете непрекращающейся стрельбы наместник Норланда видел лезущих на острожные стены латников и наемных воинов. Он замечал, как отбрасывали московиты их легкие лестницы...

Пушки "Короны" сделали бы проломы по всей линии стен. И не нужно было бы лить понапрасну кровь королевских воинов. Но снаряженный казною корабль не появился в Кольской бухте.

"Может быть, сбился с намеченного курса капитан Якоб Лаппмарк? думал Бальтазар Бек. - Либо разбило бурей "Корону"..." Ждать не было смысла. Только смелый приступ мог принести викторию!

Наемники забрасывали на стены железные крюки. Зацепившись за самый верх, они карабкались на них по веревочным лестницам. Но редко кому удавалось добраться до верха. Стрельцы и охочие люди из Колы сбивали их самопальным огнем.

Ротмистр Кюне, стоя внизу, размахивал в воздухе шпагой и громко выкрикивал:

- А ну еще смелее, мои доблестные воины! Еще один дружный напор - и московиты не выдержат!

В пролом, образовавшийся от взрыва петарды, плотной стеной шли королевские латники. Их встречали выстрелами из самопалов сторожевые стрельцы и Кольские жители. Уцелевшие свеи, выставив впереди себя копья, упрямо шли на московитов. В тесноте пролома разразилась яростная схватка. Противники били, кололи, резали один другого. Оттуда доносились стоны раненых, короткие предсмертные вскрики.

Пер Клементсон бранил вахмистров за нерасторопность.

- А ну смелее! Вперед, славные латники! Не оглядывайтесь назад! Впереди натопленные московитские терема! Разрази вас дьявол! Позади нас мороз лютый!

С диким звериным воем устремились в глубину пролома несколько ратников, рубя на ходу палашами вставших на их пути московитов. В исступлении они не испытывали боли, хотя уже были ранены и пятна крови выступили у них на одежде. Сами себе они казались неуязвимыми и бесстрашно прорубали путь внутрь крепости. Клементсон видел, как падали один за другим воины, зарубленные стрелецкими саблями. По их телам шли московиты, тесня уцелевших латников.

С разрубленным плечом выбрался ротмистр из схватки. Он не оставил место боя, а повел на московитов стоявшую наготове свежую сотню королевских латников.

Стиснув зубы от боли, Клементсон продолжал командовать вступившим в схватку отрядом. Московитских воинов снова стали теснить в проломе.

Зато на стенах стрельцы и охочие люди стояли крепко. Уже сброшены были все лестницы. И напрасно ротмистр Готлиб Кюне гнал на приступ наемников. Ручницы и самопалы полыхали сверху желтым пламенем и разили чужеземных воинов, пытавшихся приблизиться к стене.

Клементсон заметил, как упал навзничь швейцарский ротмистр, заливая алой кровью стоптанный снег. "Сто двадцать талеров останутся неотыгранными", - подумал Клементсон.

И снова вынесло из пролома кучу окровавленных, орущих от ярости латников. С чувством облегчения услыхал Пер Клементсон протяжные звуки военной трубы за спиной.

Стоявший рядом с наместником Норланда воин трубил отбой.

19

Нильс Бентсен с нетерпением ждал, когда королевские воины ворвутся внутрь крепости. Вместе с другими писцами доставил он пороховые заряды из зелейного амбара к Воротной башне.

Иван Парфентьевич Махонин отрядил всех писцов и податных своей подьяческой и мытенной канцелярии на помощь стрельцам и пушкарям, сражавшимся по всей линии верхнего настенного хода. Стрелецкие и пушкарские десятники не хотели иметь под своим началом канцелярских людей, не умевших владеть саблей и самопалом. Все они оказались внизу и теперь носили порох и ядра.

Нильс Бентсен только делал вид, что старается подносить пушкарям боевые заряды. Он даже подбадривал окриками других писцов. Но на самом деле от него было проку мало. Нильс подолгу топтался в зелейном погребе, выгребая порох в корзину, неторопливо взбирался по лестнице и старался подольше задержаться возле пушкарей, чтобы высмотреть, как расположилось перед стенами Колы королевское войско. "Знают ли ротмистры слабое место в стене? - с беспокойством размышлял Нильс Бентсен. - Успели ли передать им содержание моей последней депеши вместе с планом крепости?"