Сергей Минаков - 1937. Заговор был

Судя по всему, встреча Тухачевского, Розенгольца и Крестинского носила частный характер и была обусловлена предстоящей новой поездкой Тухачевского на Запад. Тухачевский просто совещался по внешнеполитическим проблемам с людьми, которые в этом деле были специалистами.

В связи со всей приведенной выше информацией нельзя не обратить внимания на сведения, сообщаемые писателем В. Карповым в его книге «Генералиссимус». Полагаю целесообразным процитировать это место.

«По показаниям еще одного заговорщика, на секретной сходке Тухачевский стучал кулаком по столу и кричал: «Я не могу больше ждать. Вы что, хотите, чтобы нас арестовали, как Пятакова и Зиновьева, и поставили к стенке?» Сталин, безусловно, знал и об этом».

Это свидетельство перекликается с рассмотренным выше рассказом санитарки о случайно подслушанном ею разговоре Тухачевского с Овсянниковым в больнице. К сожалению, В. Карпов не указывает первоисточник своих сведений. Он не указывает также ни дату, ни место того совещания, на котором Тухачевский якобы выразил это возмущение. Более точен в этом отношении другой автор, А. Б. Мартиросян. Вот что он сообщает:

«Кстати говоря, реакция самого Тухачевского на отвод от поездки в Англию вообще сразит наповал. Дело в том, что запрос в МИД Великобритании о выдаче Тухачевскому въездной визы был представлен через британское посольство в Москве 3 мая 1937 г. В тот же день из Берлина было получено официальное сообщение о составе и главе германской делегации на коронационные торжества. 4 мая в срочном порядке и внезапно запрос о выдаче визы Тухачевскому был аннулирован советской стороной. И в тот же день на квартире наркома внешней торговли А. Розенгольца (активного троцкиста и не менее активного заговорщика) Тухачевский, уяснивший, что Сталин с Ежовым обставили его, стучал кулаком по столу и орал: «Вы что, ждете, когда нас к стенке поставят, как Зиновьева, я пятого начинаю переворот/».

Видимо, и Карпов, и Мартиросян описывают одну и ту же ситуацию, хотя странно, что, цитируя возмущенную реплику Тухачевского, они допускают достаточно заметные разночтения. Очевидно, кто-то из них (а может быть, оба) не видел в глаза соответствующие показания «одного из заговорщиков», как пишет Карпов, а дал их в вольном пересказе. Но, так или иначе, оба автора почему-то воздержались от ссылки на первоисточник, сообщая столь важный и, в сущности, единственный конкретный факт, указывающий на то, что Тухачевский с 5 мая начал подготовку переворота.

Странно и то, что в стенограмме судебного процесса Бухарина — Рыкова в феврале — марте 1938 г., не говоря уж о материалах «генеральского процесса» в июне 1937 г., этот факт не приводится. О подготовке Тухачевским переворота в мае 1937 г. говорится в общих фразах. Полагаю необходимым проиллюстрировать сказанное соответствующим фрагментом из стенограммы процесса 1938 г. Поскольку А.Б. Мартиросян утверждает, что Тухачевский сказал это на квартире у Розенгольца, то посмотрим, что сказал в ходе судебного разбирательства по этому поводу Розенгольц.

Розенгольц: «Все переговоры с Тухачевским вел Крестинский, за исключением одного совещания, которое было у меня». Выше я детально анализировал сказанное Розенгольцом. Поэтому лишь напомню, что речь идет о совещании, которое сам Розенгольц датирует приблизительно концом марта, а Крестинский уточняет началом апреля 1937 г. Следовательно, никакого совещания с участием Тухачевского на квартире Розенгольца 4 мая не было. Что же сообщает по поводу майских «совещаний» Крестинский?

Крестинский: «В самом начале мая выяснилось, что Тухачевский не едет в Лондон. К этому времени вернулся из Средней Азии Рудзутак. После возвращения Рудзутака и после выяснения того, что Тухачевский в Лондон не едет, он заявил, что может произвести это выступление в первой половине мая». Это все, что мог сообщить Крестинский, который, согласно материалам следствия и судебному разбирательству, единственный из гражданских «заговорщиков» поддерживал связь с «военными заговорщиками» через Тухачевского. Поэтому сообщение А.Б. Мартиросяна ничем не подкрепляется и не может быть принято как достоверное.

Все сказанное не означает, что цитированная Карповым и Мартиросяном возмущенная реплика Тухачевским никогда и нигде не произносилась. Это значит только, что она не была произнесена именно 4 мая 1937 г. и на квартире Розенгольца.

Столь же сомнительно утверждение этого автора, что Тухачевский после 4 мая «в срочном порядке объявил военные маневры на 12 мая 1937 г., только тогда Сталин окончательно убедился, что заговор — смертельная реальность и более медлить нельзя. 11 мая Тухачевский был снят с поста замнаркома обороны и назначен командующим Приволжским военным округом с приказом немедленно отбыть к месту новой службы».