Сергей Минаков - 1937. Заговор был

«В заключение, — продолжал свою информацию И. Майский, — Д. Купер задал т. Тухачевскому и мне ряд вопросов, касающихся размеров вооружения, техники и т. д. Красной Армии. Состояние Красной Армии его чрезвычайно интересует. При этом Д. Купер высказал мысль о том, что ему, пожалуй, следовало бы съездить в СССР самому посмотреть наши вооруженные силы». Видимо, информация о Красной Армии, которую он извлек из бесед с Тухачевским, весьма его заинтересовала, раз он захотел лично съездить в СССР и посмотреть на советские Вооруженные силы. Поэтому в дальнейшем ходе беседы обсуждался уже вопрос о наиболее удобном времени для его визита в СССР. «Он стал спрашивать нас, — сообщал полпред, — какое время года для этого больше всего подходит. И я, и т. Тухачевский указали на 1 мая, как наиболее подходящую дату. Д. Купер подумал и сказал: «Да, это, пожалуй, возможно. После Пасхи я буду занят по министерству значительно меньше, и тогда отлучка из Лондона в Москву будет для меня легче». Однако твердого решения ехать в СССР у Д. Купера, видимо, еще нет. Возможно, что он-де не знает мнения своих коллег по кабинету по данному вопросу».

Несомненно, маршал Тухачевский в целом произвел весьма хорошее впечатление на британскую политическую и военную элиту. «Когда несколько дней спустя Тухачевский покидал Англию, — вспоминал о том времени Майский, — я видел и чувствовал, что его пребывание здесь дало прекрасные результаты. Престиж Красной Армии заметно повысился. Английская военная верхушка, наконец, поняла, что это серьезная армия, с которой нельзя не считаться». Можно согласиться с советским полпредом в том, что пребывание маршала с визитом в Лондоне «дало прекрасные результаты», сказавшиеся именно в том, что «престиж Красной Армии заметно повысился». Можно согласиться и с тем, что «английская верхушка, наконец, поняла, что это серьезная армия, с которой нельзя не считаться». Привлекает внимание тот факт, что для британского общественного мнения, а также для мнения британской политической и военной элиты, равно как и для той части русской эмиграции, которая проживала в Лондоне и в Англии, фигура Тухачевского была неизвестна. Быть может, не в том смысле, что о нем никто и ничего не слышал. Несомненно, его знали как одного из высших руководителей Красной Армии уже давно, по крайней мере, имя его было известно уже к концу 20-х гг. Свидетельством тому может служить тот факт, что в «Британской энциклопедии» 1929 года издания была помещена достаточно подробная биографическая статья «Тухачевский».

В ней, в частности, говорилось об «успешном» командовании Тухачевским в годы Гражданской войны в составе Красной Армии 1, 8 и 5-й армиями, а также об успешном командовании Кавказским фронтом, после чего он был назначен командующим Западным фронтом. Примечательно, что в этой статье ни слова не было сказано о его поражении под Варшавой и о подавлении его войсками восстания в Кронштадте и в Тамбовской губернии в 1921 г. Было лишь отмечено после сообщения о его командовании Западным фронтом, что Тухачевский был назначен начальником военной академии, а в апреле 1924 г. был назначен помощником начальника Штаба РККА. Сведения о его дальнейшей военной карьере с 1925 по 1929 г. отсутствовали. Таким образом, для англичан к 1930 г. Тухачевский был победоносным советским полководцем. Однако оценить его военные способности и профессиональные качества как одного из высших руководителей РККА в Англии было некому. В этом плане его никто не знал.

Появление маршала Тухачевского в Лондоне, его встречи с представителями британской политической и военной элиты весьма заинтриговали «политический свет» в Лондоне, представители которого проявляли желание познакомиться с мнением о советском военачальнике тех людей, которые имели возможность ближе и больше общаться с ним. Во всяком случае, такое впечатление складывается из небольшого фрагмента письма Е.В. Саблина, адресованного В.А. Маклакову в Париж 14 февраля 1936 г.

«Я спросил его, — рассказывал он о своем разговоре с французским министром иностранных дел Камбоном, — что он слышал о маршале Тухачевском. Камбон ответил, что третьего дня он видел одного своего друга, французского военного, который встречался с Тухачевским, и последний производит самое благоприятное впечатление». В целом же приходится вновь констатировать, что в Великобритании советскую военную элиту знали плохо. Более или менее определенные представления, особенно у британской военной элиты, о высшем руководстве Красной Армии появились лишь осенью 1936 г.