Роман Гуль - Азеф

- Хорошо, - проговорил Азеф, - только его брать надо не здесь.

- Отошлите. Говорили, что хотели ставить на Чухнина? Вот и пошлите. Мы отсюда отправим людей.

Азефу показалось, что генерал выбивает из под него табуретку и он повисает в петле.

- Подумаю, - проговорил он, - только не понимаю вашего отношения. Запугиванье. Я не мальчик. Не хотите, не буду работать, я же вам обещал...

- Ээээ, батенька, обещаньями дураков кормят. Азеф вынул платок, отер лоб.

- Так работать нельзя, - пробормотал он, - нужно доверие.

У него было тяжелое дыханье. Ожиренье.

- Я не получил еще за прошлый месяц, - глухо сказал Азеф.

- Дорогоньки, Евгений Филиппович.

С Невы дул ветер. Из мокрой темноты летели колкие капли. На тротуаре Азеф огляделся. В направлении Летнего сада стлалась темная даль Петербурга. По Фонтанке он прошел к Французской набережной. На Неве разноцветными огнями блестели баржи. Открыв зонт, Азеф пошел к Троицкому мосту.

14

Перед созывом Государственной Думы, волнуясь в табачном дыму, боевики собрались на заседание в охряном домике Азефа. Комната прокурена. На столе бутылки пива. Облокотившись локтями о стол, тяжело сидел уродливым изваянием Азеф. Абрам Гоц развивал план взрыва дома министра внутренних дел Дурново. Он походил на брата,

но был моложе и крепче. В лице, движениях был ум, энергия. Чувствуя оппозицию плану, он горячился.

- Если мы не можем убить Дурново на улице, если наши методы наблюдения устарели, а Дурново принял удесятеренную охрану, надо идти ва банк. Ворвемся к Дурново в динамитных панцырях!

- Иван Николаевич, ты как? - сказал Савинков. Азеф медленно уронил слова:

- Что ж план хорош, я согласен. Только в открытых нападениях руководитель должен идти впереди. Я соглашаюсь, если пойду первым.

Родилось внезапное возбуждение.

- Не понимаю, Иван! - кричал Савинков, размахивая папиросой. - Какой бы план не был, мы не можем рисковать главой организации!

- Невозможно же, Иван Николаевич!!

- Я должен идти. И я пойду, - пробормотал Азеф. В дыму, в криках, в запахе пива поняли все, что воля главы Б. О. не ломается, как солома. А когда разбитые бесплодностью заседания, боевики выходили, Азеф задержал Савинкова.

- Надо поговорить, - пророкотал он и сам пошел выпустить остальных товарищей из охряного домика.

15

Оставшись один в комнате, Савинков растворил окно: - чернели силуэты деревьев. Комната вместо дыма, стала наполняться смолистым запахом сосен.

Азеф вернулся ласковый. Он лег на диван. Савинков стоял у окна. Так прошла минута.

- Какая чудная ночь, - проговорил, высовываясь Савинков. И в саду его голос был слышнее, чем в комнате.

Азеф подойдя, обнял его, и тоже высунулся в окно. Но быстро проговорил:

- Ну, ладно, брось лирику.

Окно закрылось, занавесилась штора.

- Устал я очень, Борис, - сказал Азеф, - жду возможности сложить с себя всё, больше не могу.

- А я не устал? Все мы устали.

- Ты - другое дело. На тебе нет такой ответственности, - зевнул Азеф, потер глаза и потянулся. - Но как бы то ни было, до сессии Думы надо поставить хоть два акта, иначе чепуха. Жаль, что Дурново не дается, не понимаю, почему началась слежка, всё шло хорошо, теперь ерунда какая то. По моему надо снять их всех, как ты думаешь?

- Судя по всему, наблюдение бессмысленно.

- Я тоже думаю. Мы их снимем. Азеф словно задумался, потом заговорил с неожиданным волнением.

- Что же тогда из нашей работы? Дубасов середина на половину. Дурново не удается. Акимов не удается. Риман невыяснено. Что ж мы, стало быть, в параличе? ЦК может нам бросить упрек и будет совершенно прав. Израсходовали деньги и ни черта. Остаются гроши. Надо просить, а вот тут то и скажут: - что же вы сделали?

- Не наша вина.

- Это не постановка вопроса, чья вина. Важно дело. Я думаю послать кого нибудь к Мину иль Риману прямо на прием. Яковлев, например, лихой парень, подходящий. Но в Питере вообще, знаешь, дело дрянь. Как ты думаешь насчет провинции?

- Можно и в провинции.

- Зензинов говорит, что Чухнина убьют. А я не верю. Не убьют. А Чухнина надо убить. Это подымет матросов. Савинков молчал.

- Ты как думаешь?

- Следовало бы.

- Надо послать кого-нибудь. Только кого? Савинков сидел, небрежно развалясь в кресле. Лицо длинно, худо, грудь впалая, плечи узкие. Азеф ласково глядел на него.

- А знаешь, что, Иван, - улыбаясь проговорил Савинков. - Давай я поеду на Чухнина? Крым я люблю, погода прекрасная.

- Ты? - задумался Азеф, - а как же я без тебя?

- Ну, как же? Что ж у тебя без меня людей нет?