Роман Гуль - Ворошилов

- Есть думка, набьем панам ряжку! Победим иль подохнем, иначе никак! кричит в седле Буденный, бросаясь в слабых местах сам в атаку. Ровненская операция развилась блестяще. Ночью 4 июля Ровно уже у буденовцев и "Обнимаю героя Буденного" - получил Буденный от Троцкого телеграмму.

Сопротивление поляков рухнуло, поляки бегут, не принимая боя. Бунтарь-слесарь Ворошилов скачет 50-верстными переходами во главе русской мужицкой конницы.

Под Сангородком смешалась было 6-я дивизия Апанасенко, но из густых облаков пыли под стонущее "ура!" к бойцам вымахнул, подскакал красноштанный Буденный и завертевший коня Ворошилов, в бурке, с драгоценной кавказской шашкой. Конники поняли, будет дело, "ура!" прокатилось по рядам.

- Отходят, гады! - кричал Буденный, наддавая шпорами коню.

- Начдив 6, погибнуть в атаке, а взять Сангородок!

Под загремевшей завесой артиллерийского огня, во главе с Буденным и Ворошиловым, конница пошла в атаку.

- Разгрохаем, рванем на панов!

Мемуаристы отмечают храбрость Ворошилова. В конармии, вероятно, и не было трусов, ибо у этой санкюлотской армии было только одно оружие сумасшедшая храбрость. Не талантами командиров, не искусными маневрами, а только древним русским средством, лихостью и напором, "пуля дура, штык молодец!", сбила эта русская конница Польшу.

Ворошилов сам оценивал армию так: "Бойцы выше всяких похвал. Комсостав до безумия храбр, но как руководители - много ниже всякой критики. Они не справляются с управленьем. Этому причиной еще и новая незнакомая местность, леса, болота, реки, сильная пересеченность. Степи, равнины - вот родная стихия наших чудо-богатырей.

Перед "чудо-богатырями", перед мощью армии, похожей на орды вооруженных нищих, не ценящих ни своей, ни чужой жизни,- польские и французские стратеги остановились в полном оцепенении.

Под Станиславчиком ночью в предрассветной мути по узким уличкам села толчея, огонь винтовок, пулеметов, вспышки шрапнелей; это ворвались в село с боем поляки, и в Станиславчике полная неразбериха.

Но Клим Ворошилов выехал в рассветной темноте на холм, орет.

- Зажал Станиславчик, гад! Атаковать в конном. строю!

Начдив мнется.

- Докладываю, товарищ Ворошилов, что темно, туман и под селом проволочные загражденья остались...

- Атаковать в Бога, в душу, в мать!

С развернутыми штандартами, под звуки гремящего марша бросилась на Станиславчик конница; стыкаясь в темноте, падая, матерясь, повисая на проволоке, рубя на улицах кого попало, с маху взяла село.

Реки Случь, Горынь, Иква, Буг, болота Восточной Галиции только мелькают в глазах буденов-цев. Прет на Львов Ворошилов с Буденным, близясь к столице Галиции. Еще три перехода, и рухнет видавший военные виды Львов. Сталин торопит Ворошилова брать Львов раньше, чем Тухачевский ворвется в Варшаву. Тухачевский торопится с варшавским приступом. Точь-в-точь также торопились генералы Иванов и Рузский, шедшие этими ж путями в 1914 году. Как сообщают мемуары, переругивались тогда генералы по проводам даже "ночью в одних кальсонах".

Уж под Бродами, исполосованная грабежом, смертями, шашечной рубкой, со стоном, гиком несется конница Ворошилова. Все ближе, перед катящимся польским фронтом, под прикрытием огня тачанок, на горизонте вырастают в гигантском облаке пыли, градовой тучей двигающиеся, буденовцы.

Звон под копытами, ветер в ушах... Семьдесят лет назад друг Карла Маркса Энгельс писал о русской армии: "Тяжелая на подъем, эта полуварварская армия в решительных случаях, в больших сражениях никогда не применяла другой тактики кроме массовой". Так она и прет на Европу, эта русская конница и пехота, только под угаром не марксизма от Маркса, а марксизма от Марса.

Но когда уж казалось миру, что Польша свалена и Ленин выпускает Ворошилова с Буденным на блестящие проспекты Европы, в варшавском Бельведере европеец генерал Вейган разгадал, что сметающий азиатский марш ворошиловских "чудо-богатырей" сделан только под угаром.

Под самыми стенами Варшавы рухнула неистовость русского наступления. Первого, кого разбил талантливый французский стратег - саратовского парикмахера Хвесина. Армия Хвесина треснула неслыханным пораженьем, и Хвесин открыл тыл армий Тухачевского.

На русских прямых проводах у главкома Каменева с Сталиным повисла крепкая ругань: бросайте "львовскую приманку", свертывайте Буденного на Варшаву! А буденовцы всего в восьми верстах от Львова ревут - "Даешь Львов!" - знают, что в городе богатая добыча. Но как ни трудно оторвать, тут уж оторвали буденовцев. Ворошилов свернул конницу через Замостье на Люблин, карьером пошли на подмогу Тухачевскому, да поздно.