Олег Мороз: Хроника либеральной революции

Одним словом, Съезд абсолютно четко обозначил свою позицию: НЕТ НИЧЕГО ВАЖНЕЕ РАДИКАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РЕФОРМЫ, имеющей целью обеспечить переход страны к рыночной экономике; радикальная экономическая реформа — вот главный приоритет, рядом с которым другие приоритеты бледнеют и гаснут. Загадка из загадок: какие мутации должны были произойти в депутатских мозгах, чтобы этот главный приоритет вдруг сделался в их представлениях преступным антинародным курсом?

Впрочем, радикальные оппозиционеры уже и на V съезде, и сразу после него не уставали твердить о гибельности предложенного Ельциным курса. Сергей Бабурин:

— Когда ситуация в республике станет окончательно ясной даже самым непосвященным (то есть, надо полагать, когда реформы потерпят крах. — О.М.), наши депутатские группы, прежде всего «Россия», должны быть готовыми предложить альтернативную программу сегодняшнему экономическому курсу, чтобы спасать Россию.

Беда заключалась в том, что никаких вразумительных альтернативных программ ни тогда, ни после оппозиционеры так и не сумели придумать. Придумали, было, академики для Примакова в 1998 году, но он по здравому размышлению — при всем политическом консерватизме хватило-таки у него простого ума, обычной трезвости, — быстренько от нее отказался.

Итак, V съезд народных депутатов дал реформам зеленый свет. Никаких серьезных препятствий для них впереди вроде бы не просматривалось. Зародилась надежда, что при общих дружных усилиях всех ветвей власти, поддержанных народом, эти реформы пойдут так же или почти так же споро, как, допустим, в Польше или в Венгрии (хотя, конечно, совсем беспрепятственного скольжения по паркету при демонтаже «социализма» не было ни в одной стране).

Оставалось сколотить команду реформаторов.

Кто возглавит реформы?

Во время нашего разговора с Бурбулисом я, среди прочего, спросил его, кого он видит наилучшим кандидатом в премьеры. По мнению моего собеседника, лучшим кандидатом был Юрий Рыжов, академик, ректор МАИ, один из организаторов знаменитой Межрегиональной депутатской группы. На втором месте в личном рейтинге Геннадия Эдуардовича стоял Григорий Явлинский. Про Егора Гайдара ни слова сказано не было. В тот момент его вроде бы собирались сделать всего лишь советником главы правительства.

Нисколько не сомневаюсь, что Бурбулису уже было прекрасно известно, что пост премьера Ельцин оставляет за собой. Однако он умолчал об этом. Секретность есть секретность. Не уверен также, что всерьез была упомянута кандидатура Явлинского. Тоже, может быть, просто наводилась тень на плетень…

Ссылаясь на исключительно тяжелую экономическую ситуацию в стране, Ельцин в своем обращении к народу и Съезду заявил, что он собирается предпринять шаг, в общем-то не предусмотренный Конституцией:

— В этой ситуации я, как глава исполнительной власти в России, осуществляющий в соответствии с Конституцией руководство деятельностью Совета Министров, на этот ответственный тяжелый период готов непосредственно возглавить правительство…

Дело было за Съездом. И Съезд снова милостиво и благодушно пошел навстречу президенту, предоставив ему право взять на себя функции премьера. Как видим, в ту пору депутаты еще шутя и играючи, без каких-либо колебаний и сомнений, шли на нарушение Конституции: о чем разговор, — надо, — значит, надо.

Ясно было, однако, что ельцинское премьерство будет достаточно формальным: он возьмет на себя лишь политическую поддержку реформ, подставит им свое плечо и защищающую спину. Это, конечно, немало, но оставался вопрос, кто займется самими реформами, станет фактическим лидером кабинета.

3 ноября появилась неофициальная информация, что принято принципиальное решение — экономический блок правительства возглавит Григорий Явлинский. Позднее Гайдар вспоминал о своей тогдашней реакции на это известие:

«Не убежден, что Григорий подходит для роли, которую необходимо играть в это время. Боюсь, что будет под разными предлогами уходить от неизбежного решения по либерализации цен».

Как видим, если бы Явлинский в самом деле оказался в правительстве на ключевом экономическом посту, развитие ситуации в российской экономике могло бы пойти совсем по иному направлению.

Однако уже на следующее утро пришло новое известие, опять-таки неофициальное: Явлинский будто бы отказался.

Как все-таки обстояло дело в действительности? По версии самого Явлинского, Ельцин предлагал ему стать не только вице-премьером, но и премьером (разговор об этом президент с ним завел где-то в середине октября). А в конце этого месяца, как раз тогда, когда формировалось правительство, Григория Алексеевича пригласил к себе в кабинет госсекретарь Геннадий Бурбулис. Разговор происходил в той самой комнате отдыха при кабинете госсекретаря, в которой сидели и мы с Геннадием Эдуардовичем. В интерпретации Явлинского предложение, которое сделал ему Бурбулис, звучало так: