Олег Мороз - Как Зюганов не стал президентом

Был ли все-таки какой-то выход из тогдашней почти беспросветной ситуации, не связанный с поддержкой безнадежной, как тогда казалось, кандидатуры Ельцина? Один из немногих достаточно перспективных вариантов такого выхода демократы, как уже говорилось, связывали с именем Черномырдина. Сделать ставку на него как на кандидата в президенты представлялось вполне логичным шагом. В момент его назначения главой правительства в декабре 1992 года никто не воспринимал Черномырдина как демократа. Однако, попав в русло либерально-демократических реформ, он мало-помалу пообтесался, пообкатался и стал выглядеть вполне приемлемым для демократического лагеря. Надежность и основательность «крепкого хозяйственника», которые поначалу настораживали, со временем, в обстановке перманентной нестабильности, напротив, стали казаться привлекательными качествами. В реформах он хоть и не сильно продвинулся вперед, но и отката не допустил. Была надежда, что, став президентом, он, по крайней мере, будет продолжать в таком же духе.

Особенные симпатии либеральной интеллигенции Черномырдин завоевал после Буденновска. Как мы помним, в качестве приоритета — не на словах, а на деле — он тогда принял спасение заложников, ради этого позволив боевикам уйти в Чечню. Такой расклад предпочтений, как известно, в общем-то совсем не характерен для российских властей. Разумеется, будучи осторожным чиновником, Черномырдин наверняка согласовал свои действия с Ельциным, не мог не согласовать, однако народная молва прочно связала этот благородный и гуманный вариант разрешения буденновской драмы именно с личностью премьера.

Линию на переговоры с дудаевцами Черномырдин отстаивал и в дальнейшем, что еще больше укрепило его авторитет среди демократов.

Говорят: Восток понимает только силу. Однако прошлым летом мы могли убедиться, что и московский «Запад» с одной только силой и считается. Отчаянная, дерзкая диверсия Басаева в Буденновске сделала то, чего не смогли сделать ни увещевания настоящего Запада, ни протесты и требования отечественных демократов и правозащитников, — посадила кремлевских воителей за мирный стол переговоров. Только благодаря грубой силе в их мозги на короткий миг снизошло просветление.

В те неполных три месяца казалось, что разум наконец восторжествовал, что главное теперь — железное мужское терпение, способное устоять перед всяческими провокациями, позволяющее удержаться на мирной тропе, не вернуться на тропу войны.

Довольно долго такое терпение выказывал Черномырдин, не устававший повторять: «Мы будем продолжать переговоры… Мы будем продолжать переговоры…»

Это переговорное настроение премьера, мы помним, особенно четко обозначилось после того самого июньского телефонного разговора. Такого в нашей истории еще не было. Один из небожителей, олимпийцев беседовал с руководителем… «боевиков», «террористов», «бандитов»… Все ли поименования я перечислил? Короче, с тем самым Шамилем Басаевым. Так сказать, снизошел. Беседовал из самых что ни на есть правительственных покоев. Вся страна видела.

Итак, разговор об освобождении заложников. Важный момент — выбрать правильную интонацию. Все-таки на том конце провода — этакое чудовище, этакий монстр… Головорез. Черномырдин избрал привычный для него деловой тон. Есть некая проблема… Скажем даже так — хозяйственная проблема. Надо ее решить. Так в чем же дело? Что для этого требуется? Прекратить огонь в Чечне? Прекратим. Сесть за стол переговоров? Сядем. Как будто не просили об этом последние полгода газеты, демократические митинги, солдатские матери, наконец руководители зарубежных государств, деятели международных организаций… Единственным весомым аргументом для прекращения огня и начала переговоров оказалось дуло автомата, приставленное ко лбу. Ну, пусть не ко лбу самого Черномырдина — ко лбам тысячи с лишним заложников в Буденновске.

Так вот Черномырдин избрал привычный для себя деловой тон. Почему задержка? Какие проблемы? Что еще от меня требуется? Разговаривал то на «вы», то на «ты», как и заведено в среде хозяйственных начальников. Даже терминологию использовал хозяйственную. Как, началась ЗАГРУЗКА в автобусы? Кто ЗАГРУЖАЕТСЯ? Раненые? Боевики? Требовал от Басаева скорейшего освобождения пленников таким тоном, как будто тот мешкал с выполнением квартального плана по добыче газа.