Олег Мороз - Как Зюганов не стал президентом

— Нет, я не думаю, что он хотел сорвать второй тур, — говорит Анатолий Борисович. — Этого не было. Но было понятно, что политически он идет к своему проигрышу и что мы находимся в ситуации просто лобового противостояния. Задерживая Евстафьева и Лисовского, он рассчитывал выправить ситуацию в свою пользу — продемонстрировать президенту, что только на него и его команду Борис Николаевич может опереться, а все другие, кто работает в штабе, — жулики и воры.

— А какой проигрыш грозил Коржакову, если бы он не предпринял этот шаг, ставший для него роковым? Ельцин остается президентом, он, Коржаков, остается главным президентским охранником… Где тут проигрыш?

— А он не собирался оставаться охранником. В том-то и дело, что в это время он не считал себя охранником. Он считал себя вторым лицом в государстве, управляющим матушкой-Русью. В том-то и была для него беда, что после своей победы Ельцин мог сделать его именно охранником, больше никем. Это означало бы для него абсолютную катастрофу.

— Что значит вторым лицом? Это кем? Премьером? Поста вице-президента уж не было…

— Да визирем! Какая разница! Я имею в виду не название должности, а суть, масштаб влияния. Ведь он общался с Борисом Николаевичем целыми днями, завтракал, обедал, ужинал с ним, подписывал у него указы, не прошедшие никаких согласований, вне всякого регламента, — это колоссальный объем влияния.

— Но разве это срывалось?

— Полностью.

А почему срывалось-то? Ельцин по-прежнему президент, Коржаков — при нем. Он, как и раньше, сидит с ним за обеденным столом, проводит ночи неподалеку от его спальни… Ходит с ним в баню… Ездит на охоту…

А где в это время Чубайс со всей своей «группировкой»?

— Чубайс мешает, да?

— Конечно. Еще как. Коржаков — человек с природным умом. Он много чего не понимал в тонких государственных механизмах и тем более в экономике, но у него был природный ум, абсолютно цепкий и здравый. Он ясно понимал, что прежнего влияния у него уже не будет. Поэтому он и пошел ва-банк.

Примерно так же смотрят на существо дела и бывшие помощники президента, В книге «Эпоха Ельцина», объясняя, почему главный ельцинский охранник решил пресечь «разворовывание денег» (а по существу — использование для оплаты некоторых расходов так называемого «черного нала») именно после первого тура, хотя прекрасно знал о нем и раньше, они пишут:

«Ответ очевиден. Именно тогда, особенно после удачной комбинации с Лебедем, стало совершенно ясно, что Ельцин побеждает и становится президентом на второй срок. Во весь рост вставала извечная проблема — кто воспользуется плодами победы. Ведь победа на выборах для многих — это не только почетные грамоты за содействие, это посты, влияние, доступ к ресурсам. В условиях конфронтации между различными сегментами президентского окружения плоды победы — это не только вопрос о доступе к «кормушке», но и проблема политического выживания.

Именно этим объясняется попытка скомпрометировать Чубайса, отстранить его от руководства кампанией, перехватить на последней стадии управление и проехать под триумфальной аркой второго тура со всеми приятными последствиями».

Несмотря на многочисленные комплименты, расточаемые Чубайсом в адрес Лебедя, генерал уже с середины дня 20 июня стал стремительно отдаляться и от него, и от «мутной истории» с задержанием Евстафьева и Лисовского («Эта мутная история меня не интересует», — презрительно сказал он журналистам после заседания Совета безопасности, отвечая на вопрос, обсуждалась ли она, эта «история», на прошедшем заседании).

В общем-то такой поворот нетрудно объяснить и соображениями политической выгоды (малопонятная, я бы даже сказал — мистически загадочная патологическая нелюбовь большого числа трудящихся к Анатолию Борисовичу достаточно известна), и близостью генерала к таким лютым ненавистникам Чубайса, как Рогозин и Глазьев.

В дальнейшем самоотстранение Лебедя от Чубайса и от «коробки» шло по нарастающей. 27 июня он заявил в интервью корреспонденту ИТАР-ТАСС: «Я решительно отвергаю то, что якобы при моем участии, после моего вмешательства были отпущены господа Лисовский и Евстафьев». А 2 июля вечером, в самый канун второго тура президентских выборов, комментируя утверждение Чубайса, будто он, Лебедь, причастен к увольнению Коржакова, Барсукова и Сосковца, вообще хлестанул Анатолия Борисовича наотмашь, заявив по окончании проведенного им брифинга: «Ни малейшего отношения не имею к команде торжествующего Чубайса, хотя должен констатировать факт, что он, конечно же, продемонстрировал лишний раз аппаратную ловкость и мощь».