Александр Ляховский - Трагедия и доблесть Афгана

Для меня афганские события начались раньше, чем произошел ввод советских войск, — они начались в период, когда по приказанию Хафизуллы Амина его брат Абдулла (руководитель афганской службы безопасности) сам или руками кого-то из своих людей «устранил» руководителя партии (НДПА) и государства Тараки…

Брежнев, несмотря на снижение способности критического восприятия, бурно переживал это событие. Больше всего его возмущал тот факт, что только 10 сентября, незадолго до этих событий, он принимал Тараки, обещал ему помощь и поддержку, заверял, что Советский Союз полностью ему доверяет. «Какой же подонок — Амин: задушить человека, с которым вместе участвовал в революции. Кто же стоит во главе афганской революции? — говорил он при встрече. — И что скажут в других странах? Разве можно верить слову Брежнева, если его заверения в поддержке и защите остаются словами?» Приблизительно в таком же духе, как говорил мне Андропов, Брежнев высказывался в его присутствии и в присутствии Устинова. Вряд ли эти замечания Брежнева сыграли роль катализатора вторжения в Афганистан, но в том, что события, последовавшие за убийством Тараки, и потеря доверия к Амину со стороны Брежнева и его окружения сыграли роль в вводе войск в Афганистан, нет сомнения. Именно после этих событий началась подготовка к вторжению…

В то время мне нередко приходилось встречаться с Андроповым, никогда за все 17 лет знакомства я не видел его в таком напряжении. Мне кажется, что непосредственно перед вводом советских войск в Афганистан у него, в отличие от Устинова, появлялись периоды неуверенности и даже растерянности. Но он очень доверял своим источникам информации, которые способствовали созданию определенного представления о ситуации в этой стране и возможных путях ее разрешения. Считалось, что если изолировать Амина и его окружение, поставить вместо них в руководстве новые лица, поддержать это руководство военной силой, то все встанет на свои места…

Без больших потерь с советский стороны вместо Амина во главе партии и государства был поставлен Бабрак Кармаль. Однако, вопреки информации, все произошло наоборот — ввод войск обострил ситуацию…

Вспоминая период перед вторжением советских войск в Афганистан, разворот событий, уверен, что решение о начале афганской войны было достоянием многих лиц и мифом является утверждение о том, что о нем знала только узкая группа в руководстве страны…»Говоря о реакции в Советском Союзе на ввод войск в Афганистан, следует заметить, что, пожалуй, один только А. Д. Сахаров, да еще члены «подпольных, диссидентских кружков» публично осудили эту акцию. Но делали они свои заявления в средствах массовой информации Запада, которые были тогда мало известны широкой советской общественности, и практически эти выступления остались просто не замеченными или «вызвали гнев и возмущение советского народа», поэтому никакого влияния на предотвращение или сокращение вмешательства СССР в дела ДРА они оказать не могли. И их, по-моему, не следует переоценивать сейчас. Остальные вообще предпочитали помалкивать. Это впоследствии обнаружилось великое множество деятелей, которые не только «в уме», но и «в открытую» всегда были «против», правда, голосов их тогда почему-то не было слышно. Поэтому сейчас каждому человеку, в том числе и журналистам, надо самому быть честным до конца — и не «осуждать» абстрактно «верхи» — политиков, военных, ученых-востоковедов и т. д. То есть кого угодно, но только не себя.

Некоторые прежние руководители КПСС и СССР, которые принимали это решение (Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, М. А. Суслов…), не дожили до окончания «афганской» войны. Они унесли с собой в могилу тайну, как в деталях решался вопрос о вводе войск в ДРА, а вот А. А. Громыко в 1988–1989 гг. успел кое-что поведать:

«…5 декабря 1978 года был подписан советско-афганский Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве.

…в соответствии с этим договором правительство Республики Афганистан обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать вооруженную поддержку афганской народной армии.

Эта просьба взвешивалась в Советском Союзе долго и тщательно. В конце концов Политбюро ЦК КПСС единогласно приняло решение об оказании такой помощи…

Дополнительную остроту обстановке придало убийство Генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Тараки, от правительства которого исходили просьбы о помощи. Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель.