Лев Гумилев: Гетерохронность увлажнения Евразии в Средние века

Л.Н. Гумилев

Опубликовано в журнале «Вестник ЛГУ», 1966, N 18, С. 81-90.

Методика исследования изменений климата и ландшафта, примененная нами для исторического периода, основана на достаточно полном и точном знании событий, происходивших за период в 2000 лет, — с I в. до н.э.

Мы будем исходить из положения о постоянном влиянии природы на формы человеческой деятельности [1]и избегать крайностей, свойственных «географическому детерминизму» [2], так как даже для самых примитивных человеческих сообществ свойственны спонтанные формы развития [3]. Поэтому мы пойдем путем изучения этногенеза и миграций на широкой площади, так как при таком подходе неизбежные частные ошибки будут взаимно компенсироваться [4], а общие допуски мы постараемся уменьшить путем сопоставления с палеогеографией голоцена [5].

Проблема изменения климата Евразийского континента в поствюрме, долго служившая объектом научной полемики, была решена А.В. Шнитниковым, согласно которому увлажненность Евразийского континента варьировала с большой амплитудой [6]Заслугой А.В. Шнитникова являются намеченные им хронологические рамки периодов увлажнения и усыхания, причем допуск при определении границ периодов превышает столетие. Данную концепцию следует дополнить путем учета гетерохронности увлажнения аридной, гумидной и полярной зон [7], сводящейся к следующему. В случае увлажнения аридной зоны усыхает зона гумидная, а при увлажнении зоны полярной идет одновременное усыхание гумидной и аридной зон, но возникает активное увлажнение зоны субтропической [8], в частности речных долин Тигра и Евфрата на Ближнем Востоке и Хуанхэ и Янцзы на Дальнем. Исходя из этой концепции, мы можем пересмотреть панораму смены народов на пространстве степной зоны Евразийского континента, для которой соотношение площади травянистых степей, лесов и пустынь было основным условием ведения хозяйства [9]. В отличие от относительно стабильного климата Средиземноморья территория евразийской степи чутко реагирует на климатические изменения, Усыхание, связанное с увеличением площади пустынь, и увлажнение, ведущее к наступлению лесов, одинаково вредно отзываются на населении степи и его хозяйственных возможностях. Следовательно, смена форм хозяйства соответствует смене климатических условий и тем самым колебанию уровней внутренних морей [10]. А климат менялся быстро [11].

В 1959-1963 гг. нами были произведены в бассейне Каспийского моря работы, которые дали возможность получить недостающие данные о сменах периодов увлажнения и усыхания гумидной и аридной зон [12]. Это позволило перенести проблему усыхания Средней Азии в иную плоскость, наметить опорные точки колебаний уровня Каспия, заполнить интервалы между этими точками и получить довольно стройную картину изменений климата на исследуемой территории. Несостоятельность доводов некоторых ученых, в частности С.А. Ковалевского и А.В. Комарова [13], утверждавших (опираясь на сведения античных авторов), что уровень Каспийского моря в I тыс. до н.э. достигал будто бы абсолютной отметки 1,33 м, была доказана Л.С. Бергом [14]. Низкий уровень Каспия за последние 15 тыс. лет устанавливается и нашими полевыми исследованиями. На поверхности территории Калмыкии, которая, при положительной абсолютной отметке моря, была бы покрыта водой, найдены фрагменты керамики эпохи бронзы и даже палеолитические отщепы. В IV-II вв. до н.э. уровень Каспийского моря был весьма низок, несмотря на то что воды Амударьи через Узбой протекали в Каспийское море. О последнем говорят: сподвижник Александра Македонского историк Аристобул [15], мореплаватель Патрокл (III в. до н.э.), Плутарх, Эратосфен и Страбон [16]. О водопадах, имевшихся при впадении Амударьи в Каспий, сообщают Евдокс и Полибий [17]. Иордан утверждает, что есть «другой Танаис, который, возникая в Хринских горах, впадает в Каспийское море» [18]. Поскольку «Хринские горы» — это место обитания «фринов», северо-западной ветви тибетцев, живших на восточных склонах Памира [19], очевидно, что «Хринские горы» являются Памиром, а река «другой Танаис» не может быть ничем иным, как Амударьей с Узбоем и Актамом. На основании этих сообщений А.В. Шнитников высказал предположение о высоком уровне Каспия в середине I тыс. до н.э. [20]При этом не было учтено одно немаловажное обстоятельство: попасть в Узбой воды Амударьи могли только через Сарыкамышскую впадину, площадь которой вместе с впадиной Асаке-Аудан настолько велика, что испарение там должно было быть громадным.