Наталия Басовская: Столетняя война. Лекции.

Потом довольно длительное время конфликт шел тоже мелкими стычками, переговорами, компромиссными договорами, на всех них нет времени останавливаться. Он продолжался, он тлел, проблема не была решена. Бордо оставался под английской властью, кусок былой Аквитании оставался под английской властью, узел не разрублен, обиды от этих поражений накопились, он должен был вспыхнуть заново. И он вспыхнул заново уже в 15 веке, совсем на закате Средневековья. В 1415 году на Севере Франции, как обычно на Север Франции, снова высадилось английское войско, которое возглавил воспетый Шекспиром персонаж — английский король Генрих V, есть драма Шекспира "Генрих V". Там это такой вот уже сугубо национальный герой, Шекспир пишет в пору становления английской нации, в 16 веке. Генрих V представитель тоже новой династии в Англии, там произошел государственный переворот: последний Плантагенет Ричард II был свергнут в 1399 году, дворцовый переворот, долго мучились, что делать со свергнутым королем, было много причин недовольства им, в том числе, и что война с Францией не складывается. Мучились, мучились, у них было записано с 13 века в Великой Хартии вольности и в других документах, что негодного правителя можно отстранить, только дальше не записали, что с ним делать. И они страдали, что с ним делать? Ну, заточили в замок, насчет того, что убить там, не написано, придумали — забыли его кормить. Ну, он же сам умер, его не убивали. Жестокая кровавая история, вся, в том числе и Средневековая. А к власти пришел узурпатор Генрих IV из нового дома Ланкастеров, родственников королевского дома. И Генрих IV всю свою жизнь в общем пытался доказать, что мы не узурпаторы, но решительно, сделать решительный шаг вознамерился его сын Генрих V. Узурпаторам очень нужна победоносная война и представьте себе, он ее начал под лозунгом "а вот я ее верну английские владения во Франции". Если сын узурпатора вернет былые владения, все забудут, что он узурпатор. Знаменитая маленькая победоносная война нужна каждому, чья власть еще не упрочена. Итак, 1415 год и знаменитейшее, наверно, из всех сражение Столетней войны — битва при Азенкуре. Она была в день Святого Криспина, в английской историографии называется "Криспинс дей", считается день английской славы, уже национальной славы.

Я много интересного выявила, для себя, очень нового, занимаясь Столетней войной. В частности, что вот это национально чувство или предчувствие нации появилось еще в 14 веке. Я это показала в своих книжках, статьях, сейчас просто не могу всех деталей рассказать, что еще до Жанны Д`Арк в сознании французских людей, которые побиты в этих сражениях, есть мысль: придет человек из народа и спасет, до появления Жанны, задолго, я это показала. И в частности, о битве при Азенкуре, я открыла одну деталь, а в истории открытие детали, как в любой, наверно, науке — это такое счастье. До сих пор вот наслаждаюсь этим, помню, как пришло ко мне это понимание от чтения очередного источника, хроник первых четырех Валуа. Было это очень трудно, ее читать, потому что это старо-французский, а у нас очень мало специалистов, меня не учили старо-французскому, но меня научили, как его можно понимать и расшифровывать. И короче, выясняется такая деталь, подробность из сопоставления многих хроник, не только этой. Битва при Азенкуре, численное преимущество на стороне французов, опять север, недалеко от Кале. Численное преимущество, все возможности победить, но Генрих V, как описывает Шекспир, а он опирался на хроники, воодушевил свое войско: "Вы все будете героями, вы обессмертите свои имена", а это важно и сражение идет с переменным успехом. И тут в описании узнаю такую вещь. В разгаре сражения, пишут хронисты, особенно английские, шайка разбойников французских напала на английский обоз. Разбойники… Ну, разбойники, во время битвы напали на обоз, может быть, все заняты, все отвлечены в это время, можно что-нибудь украсть. А во Франции бесконечная война, люди бедствуют. Читаю: ограбив обоз, разбойники, как их называют, залезли на колокольню, стали бить в набат… У разбойников первое дело, пограбив, вдарить в набат, да. Стали бить в набат, кричать "английский король убит", что было чистой неправдой. "Английский король убит", но для средневекового войска, как и для войска древней истории, известие о том, что пал полководец, практически означало поражение. И вот они эту дезинформацию с колокольни — "английский король убит" и распевать Te Deum laudamus — "Тебя, Господи, славим". Чего славим? В общем потом, когда я более тщательно полезла во все нюансы и другие дополнительные источники… Да, разбойники называют их, партизаны. Это было нападение, удар в тыл английского войска сборными такими людьми, французскими рыцарями, крестьянами и горожанами, они сбились в некий отряд, это другая война. Это не война королей, понимаете? И ударили в тыл. И тут Генрих V совершил поступок, который, в общем, очень подпортил его репутацию в Европе, он потом долго за него просил прощения. Он увидел, что ситуация очень накалилась и дрогнули плененные англичанами французские рыцари. Они сидели в стороне от сражения, пленный рыцарь — это не кто-то скрученный, связанный, куда-то отправленный. Если рыцарь поднял руку, не две, а одну, это означает, я сдаюсь, у него не надо даже оружие отбирать. Рыцарское слово, все. Он садится в стороне, можно быть спокойным, он дал слово. И рыцари эти плененные, их было немало, что-то с ними начало происходить, что-то не феодальное, что-то не средневековое, в ответ на действия этих партизан. Он приказал перебить их, Генрих V, английский король, перебить французских пленных рыцарей. Невиданно. Вот он конец рыцарства. Вот он закат этих идеалов, этого кодекса чести. Ну и много потом встретил Генрих V, в той Франции, которую он пытался завоевать. Он покорил всю Северную Францию, он захватил Париж, вся северная Франция — это английские гарнизоны. И на пути его остался один серьезный, укрепленный пункт — Орлеан. Если бы пал Орлеан, открыт путь на юг Франции, где укрылся наследник французского престола, будущий король Карл VI, тогда дофин, принц. И здесь на историческую арену вышла Жанна Д`Арк. Эта девочка c северо-востока Франции, из деревни Домреми, пробилась к этому королю, не королю — дофину, французскому наследнику. Который говорит: я, я законный правитель Франции, а по северной части страны шествует английское войско, английский король. Подписан договор в Труа, по которому психически больной Карл VI, французский, подписал, что его наследником становится английский король, Генрих V, женится на его дочери Екатерине. Все. И вдруг, как бы олицетворенное национальное самосознание в лице Жанны Д`Арк. Мне, говорит, явились Святая Маргарита, Святая Екатерина, Святой Михаил и передали волю Господа: "Французы победят. Бог на их стороне. Только я, я, девочка из Домреми, дочь крестьян, должна помочь королю снять осаду Орлеана". Ни больше, ни меньше. "И короновать, добиться законной коронации этого короля… не короля, неизвестно, кем его считать, в Реймсе, там, где многие века коронуются короли Франции". Два пункта. Она пробилась с этой Божьей волей, была признана при дворе этого дофина Карла, что она действительно от Бога, была комиссия по проверки ее, не от дьявола ли она. Комиссия подтвердила, она от Бога. Она пришла с маленьким отрядом, крошечным просто с сопровождением к Орлеану, который еле держался, это 1428 год, нет уже даже весна 1429, 1429. Английский король вот уже 14 лет не может до конца покорить Францию. Там переродилось французское войско, это как будто стали другие люди. Она в белых доспехах, ей выковали специальные белые доспехи, с белым знаменем маленьким, с безумной верой в Божью волю, что Бог на стороне Франции, впереди бежит и помогает освободить эти крепости. Туча стрел. Одна только попадет в нее, по-моему, в плечо, тут же она добьется того, чтобы вынуть стрелу и она обратно. Почему не попадают? Но все говорят: о-о-о, Божья воля. Допускаю. И допускаю еще другое. Английские солдаты, лучники, — прекрасные стрелки, прекрасные, в это время уникальные стрелки из лука, они тоже люди Средневековья и если ходит твердая молва, что она — посланница Божья, он не стремится в нее попасть. Да лучше рядом пусть просвистит! Я допускаю. Это версия, ее доказать нельзя. Но то, что из тучи стрел в нее попала одна, и та — не смертельная, наводит меня на эти мысли.