Андрей Зорин - Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века. Лекции.

Петр… что значит, что Петр дал бытие нам, это русским людям. Имеется в виду, что вообще физически существовать для человека того времени значило быть европейцем. Соответственно, если Петр Первый дал русскому дворянину европейские одежды, облик и манеры, которые позволили ему существовать телесно, то есть, дал бытие, когда русский дворянин стал похож на своего европейского собрата, он начал существовать. То Екатерина завершила эту миссию преображения, потому что в ее царствование россияне научились чувствовать по европейским стандартам. Они получили не только облик, но и душу европейцев.

Июльским днем 1790-го года во дворе гостиницы "Де Сена" в Кале молодой русский путешественник продемонстрировал всей Европе, что у русских есть душа. Неудивительно, что читающая публика на его родине была взволнованна и благодарна.

Спасибо за внимание. Если есть вопросы, я буду рад ответить.

Вопрос:Здравствуйте! Михаил Васнецов. Вот вопрос по литературе нашей конца 18-начала 19-го века, вот вы сказали, Карамзин путешествовал по Европе, ну, он отличался как бы вольнодумством, то есть, того времени был сторонником ослабления монархии и так далее, и его единомышленники некоторые тоже. Вопрос такой, вы сказали, что наши авторы постоянно ссылались на европейцев. Но как известно, многие европейцы, в частности, Бетховен, они поначалу ошибочно очень восхищались Наполеоном, который тоже провозглашал себя могильщиком монархии, да? И вот вопрос такой, были ли у нас в литературе какие-то произведения, а если были, то какие, какова их судьба до начала, разумеется, войны 1812 года, спасибо.

Ответ:Карамзин с предшествующими поколениями, сравнительно с Бетховеном, и сравнительно, как сказать, с наполеономанами, вот, более поздними, но примеры такие есть. Интерес к Наполеону был большой среди русских читателей того времени, и литераторов, и образованной публики. И характерным примером такого бонапартизма является сам Карамзин начала 129-го века, который увлекался Наполеоном, но не столько как могильщиком монархии, сколько как человеком, которой сумелввести революцию установить порядок во Франции после окончания Французской революции и как бы дать Франции твердое и стабильное правление. И журнал Карамзина "Вестник Европы", который он издавал, это все происходило, конечно, через 15 лет, в начале 19-го века это уже зрелый Карамзин незадолго до того, как он начинает писать "Историю Государства Российского", вот, в нем очень сильны вот эти бонапартистские симпатии.

Естественно, с началом наполеоновских войн симпатии эти идут резко на спад. В промежуток от 7-го по 15-ый год их практически нету, и странно было бы их видеть русской образованной публике, но чрезвычайно интересно, что они возрождаются потом снова. И Пушкин, и Лермонтов, как вы знаете, вновь увлекаются Наполеонов чрезвычайно, но уже на новой основе вот этого культа романтического индивидуализма, сильной личности, меняющей человечество и так далее и так далее. И культ Наполеона снова оказывается привлекательным для романтической молодежи конца 1810-х -- начала 20-х годов. Об этом еще потом и дальше те, кто помнит "Преступление и наказание", помнят, что вплоть до Раскольникова русские молодые люди были этому подвержены.

Ну, а ранний бонапартизм до войны он изображен, конечно, в "Войне и Мире" Толстого, если вы помните, Наполеоном увлекаются и князь Андрей и Пьер. Это более поздняя книга, но описывающая именно этот период. Так что, да.

Вопрос:Здравствуйте! Егор Томский. Вопрос такой. А бывали обратные связи, как смотрели европейцы на нас?

Ответ:Хороший вопрос. В то время не было. Россия, конечно, воспринималась в Европе как провинция. Обратная связь и огромный интерес к России появились во второй половине 19-го века, когда европейская публика читает Толстого и Достоевского. И они становятся самыми знаменитыми писателями во всей Европе.

Есть очень интересный эпизод, я думал вам его рассказать. Но, раз вы задали такой вопрос, я расскажу.

У Карамзина был такой почитатель литературный, до такой степени подражавший Карамзина, что стал пародийным, Павел Шаликов, Петр Шаликов, Петр Шаликов. Как бы то ни было, он написал свое "Путешествие", подражая Карамзину, где он… ездил он недалеко, но он посетил Кронштадт, где Карамзин останавливался по дороге в Европу. Первая точка, когда он собирался. И первым делом, конечно, помня именно этот эпизод, о котором я вам рассказывал, он оправился в комнату, где жил Карамзин. У него уже в голове был образец, как надо осматривать место, где останавливался великий писатель.