Вилем Балинт: Жизнь в родной земле

Казаков сейчас народ очень любит. В прошлом году, когда впервые открыто появились казаки, население при виде их просто с ума сходило от радости, от радости даже некоторые плакали. Никого ещё так искренне в СССР народ не встречал, как казаков. Эта любовь населения ничуть не уменьшилась и сейчас. Например, если кто либо имеет стройную красивую фигуру, то обязательно по его адресу скажут: как казак. Когда мы сюда приехали и наш 6-летний сын Коля увидел дедушку, который, несмотря на свои 70 лет, все еще ходит прямо, как солдат на параде, сейчас же заметил: «Папа, смотри, наш дедушка старенький, а ходит как казак», и теперь иначе его и не называет, как «наш казак». Если идет, например, по улице города казак, за ним обязательно следует толпа любопытных, особенно ребят. Любимая игра детей в СССР — игра в казаки. Что касается женщин, то у них никто таким успехом не пользуется, как казак. Почитай, каждая девица мечтает выйти за казака.

С населением казаки держатся очень самоуверенно, я бы сказал — гордо, при том очень неразговорчивы и даже скрытны. Каждый из них сам себе на уме. А что у него на уме, это не так легко узнать. Коммунисты, конечно, только и пишут о преданности казаков Советской власти, но как раз этой их рекламы достаточно, чтобы предполагать обратное. Мне приходилось очень часто разговаривать откровенно и по душам с рабочим, колхозником и даже коммунистом, но вот поговорить с казаком мне не пришлось. Очень трудно казака вызвать на откровенность. Постороннему человеку это почти невозможно. Сразу настораживается. Одно время я работал в одном учреждении вместе с казаком коммунистом и знаю, что никто никогда слова из него не мог бы вытянуть. Все бывало молчит. Удивительный народ. Отчаянный народ. Вы представьте себе, — казаки во время сильнейшего террора и правительственного гнета в годы 1932–1934 ухитрялись нашим азовским рабочим, зараженным коммунизмом, бить морды. Часто и много колхозников-казаков к нам приходило из ближайшей Елизаветинской станицы. Напьются в кабаке и в результате всем, кто подвернется под руку, морды набьют. Побоище не было в силах остановить иногда даже местное ГПУ, а тем паче милиция.

Мой шурин, коммунист, рассказывал, например, о том, что при хлебозаготовках их часто казачьи бабы били. При появлении в станице отряда по хлебозаготовкам мужчины обыкновенно куда-то исчезали. Подъезжают ко двору. Навстречу выходят лишь бабы с вилами и топорами в руках.

«Чего вам еще, разбойники, — пшеницы?!» — и пошли вилами колотить — голова не голова. Частенько отряду приходилось бросаться в рассыпную. Хоть и коммунисты, но все таки сперва стеснялись бить баб. Но потом уж начали и с ними поступать, как с мужчинами, сопротивляющимися хлебосдаче. Конечно, много казачек погибло в тех годах от коммунистических рук, защищая результат своих тяжких трудов.

(ПРИМЕЧАНИЕ: Объективность сведений о казаках несомненна, потому что мой информатор, сообщая настоящие сведения о казаках, считал меня русским. О том, что я — казак, он узнал много позже, т. е. по полном исчерпании своей обширной информации, ответив на все мои вопросы, вернее — после нескольких встреч.)

Желая выяснить отношение коммунистов к грабежу населения и их самочувствие при этом, задаю своему собеседнику вопрос:

— Ну, а как ваш шурин был доволен своей работой подобного характера — отнимать у крестьян хлеб и, быть может, при этом убивать хлеборобов?

— Нет. Очень мучился. Из подобных экспедиций возвращался совсем разбитым. Жена его, та всегда была в слезах и всегда его просила, чтобы он как-нибудь выкручивался от подобных командировок. Но ему, как коммунисту, достигнуть этого не так-то было легко. А все таки, в конце концов, удалось. Его прикомандировали к железнодорожному ГПУ. Ездил с особо секретной почтой из Ростова в Баку. И попал, как говорится, из огня да в полымя. Не было ни одной путевки, чтобы что либо не случилось: то горцы обстреляют поезд, то рельсы разберут, то целый поезд под откос пустят и т. д. Удалось ему потом увильнуть и от этой работы. Устроился заместителем директора одного предприятия. Когда работал по хлебозаготовкам или же в ГПУ, жил прекрасно, Сейчас очень бедствует, так как оказался мало активным, кроме того он же тот один единственный честный, не крадущий человек, которого я встретил в СССР. Между прочим, на Кавказе и сейчас не все в порядке. Горцы бьют коммунистов и сейчас, где только представится случай.