Леонид Шкаренков - Агония белой эмиграции

Восстановление прав собственности — вот на чем, по словам Рябушинского, нужно было настаивать. Он ратовал за установление контактов с «новой нэпманской буржуазией» в России, за объединение «двух могучих сил буржуазии»: торгово-промышленного класса и интеллигенции, называя Милюкова одним из ее лидеров 12 . Милюковцы также подчеркивали свою близость к торгово-промышленным кругам 13 .

Представители торгово-промышленного класса, как они себя называли, начали кампанию лжи против Советской России. Они приветствовали на своем съезде «мудрую и дальновидную политику правительств Франции, США, Швейцарии, Югославии», которые отказывались тогда от всяких сношений с Советской властью. Было объявлено, что Торгпром, взявший на себя «представительство общих интересов русской промышленности и торговли за границей», будет разъяснять правительствам иностранных государств «опасные последствия заключения торговых договоров с Советской Россией» 14 .

Попытки найти какую-то лазейку для того, чтобы способствовать реставрации буржуазных отношений в Советской России, приобретали иногда самую фантастическую форму. В декабре 1921 г. стало известно, что находящийся в эмиграции крупный заводчик А. Путилов предложил проект восстановления России при помощи иностранных кредитов. Согласно этому проекту, за рубежом создавался эмиссионный банк. Гарантированные европейским капиталом денежные знаки, выпущенные этим банком, должны были заменить обесцененные советские дензнаки. По мнению Путилова, «в приемлемой для большевиков форме произойдет вмешательство в их управление страной: /44/ сначала в сфере финансов, а потом, ставя новые требования при каждом авансе, постепенно можно будет овладеть всем правительственным аппаратом» 15 . Как будто все легко и просто.

В. И. Ленин внимательно следил за белоэмигрантской прессой, отмечая, что она прилагала все усилия к срыву торговых договоров с РСФСР и политики концессий. Он писал, что определенная часть белогвардейской буржуазии «превосходно понимает значение концессий и заграничной торговли для Советской власти» 16 . Несомненно, это был один из характерных элементов «новой тактики» контрреволюций. В данном вопросе различные группировки белой эмиграции были единодушны: съезд монархистов в Рейхенгалле, совещание бывших членов Учредительного собрания в Париже, торгово-промышленный съезд, Русский парламентский комитет и другие — все они выступали с протестами по поводу каждого нового факта признания Советской России. Это было одно из реальных проявлений столкновения интересов русских и иностранных капиталистов.

Примечательна в этой связи запись, сделанная несколько позже в протоколе заседания парижской группы партии кадетов. В ней отмечалось, что делегация русских торгово-промышленных кругов из Парижа побывала в Берлине. В беседах с членами делегации видные германские банкиры и промышленники откровенно высказывались, что «без России они жить не могут и в Россию немедленно пойдут. Но они заявляют, что не имеют желания идти в Россию вместе с русскими промышленниками, так как капиталов ни у них, ни за ними нет, что при их помощи концессий в России не добудешь» 17 .

Примерно тогда же представители деловых кругов 12 государств собрались во французском городе Бордо для обсуждения вопросов «защиты» интересов иностранного капитала в России. Они пытались использовать кампанию, начатую белой эмиграцией против развития экономических связей с Советской республикой, чтобы навязать Советскому правительству невыгодные условия соглашения. «К счастью, — писал по этому поводу редактор газеты «Известия» Ю. Стеклов, — и те и другие считают без хозяина» 18 .

Несмотря на антисоветскую кампанию, в 1921–1924 гг. из-за рубежа поступило более 1200 предложений на концессии 19 . Однако Советское правительство проявляло большую осторожность при заключении договоров. В своеобразных условиях Советской России, вынужденной строить социализм в капиталистическом окружении, концессии были одной из форм госкапитализма, т. е. такого капитализма, пределы которого устанавливались и ограничивались Советским государством, сохранявшим в своих руках все командные высоты в народном хозяйстве. В то же время Милюков, один из лидеров партии, которая в годы гражданской войны вдохновляла и поддерживала всех военных диктаторов, пытался из-за рубежа предложить «новые решения» основных вопросов внутренней политики: аграрного, /45/ национального, государственного устройства. До революции он выступал за выкуп части помещичьих земель, а теперь заявлял о признания права крестьян на землю, о готовности защищать их интересы от притязаний «старого поместного класса». После того как этот класс в нашей стране был ликвидирован, «изменила свой фронт», писала по этому поводу «Правда», милюковская буржуазная стратегия, повернув от союза с помещиком к союзу с деревенским кулаком 20 .