Наталия Будур: Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков

Хозяйка коровы пришла в хату к ведьме и видит, что та варит кашу с молоком. Она ее спрашивает: «Где ты взяла молоко, у тебя ведь нет коровы?» Ведьма ответила, что купила. Тогда хозяйка, придя домой, содрала с коровы шкуру, разрезала живот и нашла там волосы ведьмы.

Крестьяне всяческими способами пытались узнать, кто портит скотину и наводит беду на их дома.

Так, в 46-м номере журнала «Неделя» за 1875 год была помещена статья, в которой рассказывается, что крестьяне одного села в Полесье по совету стариков и старосты задумали испытывать ведьм водой и просили помещика, чтобы он позволил искупать баб в его пруде. Помещик им отказал.

Тогда крестьяне порешили осмотреть женщин и пригласили к «сотрудничеству» повивальную бабку, думая, что та женщина, у которой окажется хвост, и есть ведьма.

Староста и сотские приказали мужьям гнать баб в корчму, и мужьям не оставалось ничего другого, как исполнить приказ.

В корчме сидела повитуха и осматривала «пригнанных» баб по очереди. Выпуская очередную «пациентку» на улицу, знахарка кричала стоявшему караулу (староста с сотским): «Пропустить, не ведьма!»

В результате «осмотра» было выявлено три ведьмы. Несчастных посадили под арест и написали донесение становому. Письмоводитель станового напугал толпу, уверив, что по закону ведьм нужно жечь. Дело окончилось взяткой с мужиков.

В «Киевлянине» за 1877 год рассказывается еще об одном случае обнаружения ведьмы.

Крестьяне села Рябухи Дмитровской волости заподозрили в чародействе жительницу этого села, крестьянку Акулину Чумаченкову.

Вследствие этого 23 августа 1877 года по приглашению старосты, сотского и волостного писаря крестьяне собрались на сход и потребовали Чумаченкову для допроса.

Так как она не сознавалась, то судьи при каждом задаваемом ей вопросе подвергали ее следующей пытке. Привязав веревку за большой палец одной ноги, привешивали обвиняемую к потолку, и она, вися вниз головою, в конце концов призналась в том, что она занимается чародейством и «испортила» казака села Демения Педько. При этом она оговорила в соучастии еще одну женщину, Варвару Чузенкову.

Дело было передано судебному следователю.

В 1885 году летом в деревне Пересадовке Херсонской губернии был случай расправы крестьян с тремя бабами, которых они сочли за колдуний, «держащих дождь и производящих засуху». Женщин этих насильно топили в реке, и они избежали печального конца только потому, что указали разъярившимся крестьянам место, где будто бы спрятали дождь. Староста с понятыми вошел в избу одной из колдуний и там, по ее указанию, нашел в печной трубе замазанными два напильника и один замок. Волнение улеглось, хотя дождя все-таки не было.

Существует также масса рассказов о волкулаках, то есть оборотнях, принимающих образ волка. [5]Это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращенный в волка.

В последнем случае волкулаки представляются существами незловредными, а страждущими, несчастными, заслуживающими полного сострадания. Они живут в берлогах, рыскают по лесам, воют по-волчьи, но сохраняют человеческий облик.

Наоборот, колдуны, принимающие образ волка, очень опасны: они наводят голод, высасывают кровь из людей и скота, причиняют смерть.

Большей частью волкулаки — это мертвецы, которые при жизни занимались колдовством и умерли без покаяния; после смерти в их тело входит дьявольский дух, одушевляет его и вынуждает под различными образами причинять всевозможные несчастья человеку.

Чтобы обернуться волком или другим животным, надо пойти в лес, найти пень гладко срубленного дерева, воткнуть в него нож и, произнося заклинание, перекувырнуться через пень. Если кто-нибудь вынет нож из пня, то оборотень навсегда останется в шкуре животного. Если нож остается воткнутым в пень, то оборотень может в любой момент прибежать к нему, перекувырнуться через пень и вернуть себе человеческий облик.

Ученые указывали, что вера в оборотничество в древнем обществе связана с представлением о мире как арене вечной метаморфозы превращения одной формы в другую, как едином пространстве, где сущности и существа взаимосвязаны.

Согласно архаическим верованиям, смерть не являла собой конец человеческого существования, а была скорее переходом в «другую» жизнь. В этой «новой жизни» умершие были связаны с высшими силами земного, небесного и подземного миров и обладали способностью воздействовать на природу и мир людей. Переход человека, его души из мира живых в мир мертвых необходимо было совершить по особым правилам, и любые изменения в обряде могли нарушить и без того хрупкий баланс «мира живых» с «миром мертвых» и привести к неблагоприятным для всего общества последствиям.