Геннадий Левицкий - Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Множество рассказов, полных истинного духа флибустьеров, буйного веселья и бандитского рыцарства, сохранили следы их разбойничьей гордости и пышности и их воровского юмора. Они считали, что ведут правую войну со всем миром, и были горды этим; то, что они при этом приобретали, они называли не награбленным, а военной добычей, и так как пойманного пирата в любой римской гавани ожидала смерть на кресте, то они считали себя вправе казнить всех своих пленных.

Их военно — политическая организация особенно упрочилась со времен войны с Митридатом. Их суда — по большей части мышиные ладьи, то есть небольшие открытые быстроходные парусные барки, и лишь изредка двух — и трехпалубные корабли — плавали теперь, соединившись в настоящие эскадры, под командой адмиралов, барки которых блестели золотом и пурпуром.

Ни один пиратский капитан не отказывал в просимой помощи товарищу, которому угрожала опасность, хотя бы он ему был совершенно незнаком; договор, заключенный с кем — нибудь из их среды, беспрекословно признавался всей шайкой, но и за причиненную кому — либо из них несправедливость мстили все. Настоящей родиной их было море от Геркулесовых столбов до сирийских и египетских вод; убежище же, в котором они нуждались на суше для себя и для своих плавающих домов, им гостеприимно предоставляли мавританское и далматинское побережье, остров Крит, а прежде всего — богатый мысами и убежищами южный берег Малой Азии, господствовавший над главным путем морской торговли того времени и почти совершенно лишенный хозяина.

Конечно, настоящим домом пиратов был корабль, и они украшали это свое жилище так, что оно могло соперничать с дворцами царей и домами самых богатых римлян. Вот только жили пираты гораздо веселее и с сокровищами обращались без трепета.

Плутарх делится впечатлениями:

Гнусная роскошь пиратов возбуждала скорее отвращение, чем ужас перед ними: выставляя напоказ вызолоченные кормовые мачты кораблей, пурпурные занавесы и оправленные в серебро весла, пираты словно издевались над своими жертвами и кичились своими злодеяниями. Попойки с музыкой и песнями на каждом берегу, захват в плен высоких должностных лиц, контрибуции, налагаемые на захваченные города, — все это являлось позором для римского владычества.

Число разбойничьих кораблей превышало тысячу, и пиратам удалось захватить до четырехсот городов. Они разграбили много неприкосновенных до того времени святилищ. Сами пираты справляли в Олимпе странные, непонятные празднества и совершали какие — то таинства; из них до сих пор еще имеют распространение таинства Митры, впервые введенные ими.

Чаще всего пираты совершали злодеяния против римлян; высаживаясь на берег, они грабили на больших дорогах и разоряли имения вблизи моря. Однажды они похитили и увезли с собой даже двух преторов, Секстилия и Беллина, — в окаймленных пурпуром тогах, со слугами и ликторами (ликторы — служащие, приставленные к высшему должностному лицу). Они захватили также дочь триумфатора Антония, когда она отправлялась в загородный дом; Антонию пришлось выкупить ее за большую сумму денег.

Наглости пиратов не было предела, и также не знала границ их изобретательность в поисках развлечений на тесной бандитской посудине. Образчик их черного юмора описывает Плутарх:

Когда какой — нибудь пленник кричал, что он римлянин, и называл свое имя, они, притворяясь испуганными и смущенными, хлопали себя по бедрам и, становясь на колени, умоляли о прощении. Несчастный пленник верил им, видя их униженные просьбы. Затем одни надевали ему башмаки, другие облачали в тогу — для того — де, чтобы опять не ошибиться. Вдоволь поиздевавшись над ним таким образом, они наконец спускали среди моря сходни и приказывали высаживаться, желая счастливого пути; если же несчастный отказывался, то его сталкивали за борт и топили.

К этому развеселому народу Цезарь и попал в плен. Пираты получили большое удовольствие от общения с ним; такие узники им еще не попадались! Когда морские разбойники потребовали с Цезаря выкуп в 20 талантов, он рассмеялся и заявил, что они не знают, кого захватили в плен, и сам предложил им 50 талантов. На первый взгляд эта щедрость кажется глупым бахвальством, тем более что у юноши не было и 20 талантов. Однако пираты могли не удовлетвориться малой суммой, и тогда они захотели бы отправить пленников на корм рыбам или продать их в рабство. Видимо, Цезарь был наслышан о пиратских забавах и поэтому смело включился в игру. Это подтверждает Плутарх.