Геннадий Левицкий: Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

После долгих невероятных приключений Гай Юлий Цезарь наконец достиг Родоса. В знаменитой школе Аполлония, сына Молона, юный герой учился недолго. Некоторые обстоятельства изменили его планы; собственно, Гая Юлия не прельщали лавры блестящего оратора. О некоторых способностях и особенностях характера Цезаря рассказывает Плутарх.

Цезарь, как сообщают, и от природы был в высшей степени одарен способностями к красноречию на государственном поприще и ревностно упражнял свое дарование, так что, бесспорно, ему принадлежало второе место в этом искусстве; однако первенствовать в красноречии он отказался, заботясь больше о том, чтобы стать первым благодаря власти и силе оружия; будучи занят военными и гражданскими предприятиями, с помощью которых он подчинил себе государство, он не дошел в ораторском искусстве до того предела, который был ему указан природой. Позднее в своем произведении... он сам просил не сравнивать это слово воина с искусной речью одаренного оратора, посвятившего много времени усовершенствованию своего дара.

С Плутархом солидарен и Тацит.

Разумеется, мы простим Гаю Цезарю, что, вынашивая великие замыслы и постоянно погруженный в дела, он достиг в красноречии меньшего, чем от него требовал его божественный гений.

Цезарь, ни мгновения не раздумывая, покинул Родос, как только рядом появилась «горячая точка»: понтийский царь Митридат опять вторгся в римскую провинцию.

Светоний уточняет:

Чтобы не показаться безучастным к бедствиям союзников, Цезарь. переправился в Азию, собрал вспомогательный отряд и выгнал из провинции царского военачальника, удержав этим в повиновении колеблющиеся и нерешительные общины.

Молодой Гай Юлий достиг огромной популярности в Азии; он смог, не занимая никакой должности, собрать флот и войско. Но как Париж был мечтой честолюбивого гасконца из знаменитого произведения Дюма, так и карьера любого римлянина начиналась в Риме. Именно там можно было получить первую выборную должность — первую ступеньку к власти и славе.

Митридат VI Евпатор (Мрамор. Лувр. Париж)

Гай Юлий больше не вернется на Родос, но он решил применить полученные на острове знания, прежде чем отправиться в Италию. В Греции он привлек к суду по обвинению во взяточничестве Публия Антония. Своими действиями он желал отблагодарить греков за усердную помощь в борьбе с пиратами и войском Митридата.

Плутарх подчеркивает:

Цезарь так энергично повел дело, что Антоний обратился с жалобой к народным трибунам в Рим, ссылаясь на то, что в Греции он не находится в равном положении с греками.

Весьма любопытны подробности возвращения Цезаря в Рим, описанные Веллеем Патеркулом.

Он поспешил в Италию и, чтобы его не заметили пираты, державшие тогда в своих руках все моря, а их враждебное отношение к себе он заслужил, пересек очень широкий залив Адриатического моря на четырехвесельном судне вместе с двумя друзьями и десятью рабами. Заметив во время плавания, как ему показалось, пиратские корабли, он разделся и привязал к бедру кинжал, готовый к любому повороту судьбы, но вскоре понял, что это обман зрения: издали он принял деревья за мачты и реи.

Цезарь отдавал себе отчет, что он поднял руку на могущественную организацию, и не только вполне справедливо опасался мести со стороны властителей моря, но и принял все меры предосторожности. Героизм Гая Юлия — обдуманный и взвешенный: он не бросается с головой в любую опасность подобно Александру Македонскому. Цезарь смел, но не безрассуден.

Если римляне, о которых знает весь мир, — Сулла, Марий — добились известности благодаря громким победам, то Цезарь пока не имел возможности совершить подобное; его успехи в Азии вызывали восхищение у тамошних греков и провинциалов — соотечественников, но для Рима, воевавшего со всем миром, значили немного. Цезарю приходилось начинать карьеру практически с нуля, и он упорно завоевывал симпатии граждан делами на первый взгляд незначительными, не упуская при этом ни малейшей возможности заявить о себе.

Послушаем Плутарха.

В самом Риме Цезарь, благодаря своим красноречивым защитительным речам в судах, добился блестящих успехов, а своей вежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простонародья, ибо он был более внимателен к каждому, чем можно ожидать в его возрасте. Да и обеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовали постепенному росту его влияния в государстве. Сначала завистники Цезаря не обращали на это внимания, считая, что он будет забыт сразу же после того, как иссякнут его средства. Лишь когда было поздно, когда эта сила уже так выросла, что ей трудно было что — либо противопоставить, и направилась прямо на ниспровержение существующего строя, они поняли, что нельзя считать незначительным начало ни в каком деле. То, что не пресечено в зародыше, быстро возрастает, ибо в самом пренебрежении оно находит условия для беспрепятственного развития.