Норберт Мюллер: Вермахт и оккупация

Международный военный трибунал в Нюрнберге в своем обвинительном заключении против главных нацистских преступников от 1 октября 1946 г. отмечал, что все эти планы остались бы «академическими» и безрезультатными, если бы в их основе не лежала «общность» руководящей военной касты фашистской Германии с другими главными силами ее режима, если бы не был всесторонне использован руководимый ими военный аппарат.

Армии империализма с давних пор являются главным орудием его агрессивной политики подчинения других стран и народов. Их способность к действию представляет собой в конечном счете решающее условие для проведения агрессивных и оккупационных мер, обеспечивает совместно с другими органами существование режима угнетения. Этот общий для всех эксплуататорских режимов факт, который особенно остро проявляется как в ранний период истории, так и в настоящее время в агрессивных действиях и мероприятиях со стороны империалистических государств, всегда был характерной чертой вооруженных сил германского империализма. Их деятельность по кровавому подавлению порабощенных народов проявилась уже в проводимых ими колониальных войнах, затем в период Первой мировой войны, а также в агрессивных действиях против молодой Советской республики, насильственных акциях, проводимых кайзеровской немецкой армией и «добровольческим» корпусом против населения оккупированных областей. Однако в годы Второй мировой войны она приобрела невиданный в истории размах.

В варварском использовании военной машины фашистского немецкого государства воплотились характерные, существенные черты немецкого милитаризма. На его реакционную роль в прусско-немецкой истории указывал уже Фридрих Энгельс. Он отмечал, что следствием влияния устремлений немецкого финансового капитала в его погоне за прибылью и властью, его необузданной жажды завоеваний с традиционными авантюристическими планами военной касты явилось роковое усиление милитаризма. Его роль как исполнителя и наиболее надежной опоры капиталистической политики угнетения и закабаления других народов, равно как и своего собственного, была блестяще раскрыта и разоблачена еще перед Первой мировой войной Карлом Либкнехтом в его трудах, посвященных анализу современного милитаризма.

Исследуя в настоящей работе специфические черты и формы проявления внешней функции немецкого милитаризма в антисоветской агрессии фашистской Германии, нельзя не признать решающего значения вывода марксистско-ленинской философии о том, что современный милитаризм в обеих своих наиболее типичных функциях (как агрессивная сила на внешней арене и как орудие порабощения общественных прогрессивных сил внутри страны) представляет собой явление, органически присущее капиталистической системе, что обе его функции — результат единой, совместной политики господствующих классов. При этом подавление всех прогрессивных классовых сил внутри страны — одновременно решающее условие для начала и проведения в жизнь как экспансии за рубежом, так и функций угнетения. Эта неразрывная связь внутренней и внешней функций милитаризма особенно наглядно проявляется в агрессивной политике германского фашистского империализма. Жестокое подавление с помощью фашистской диктатуры всех революционных и прогрессивных сил в Германии, когда правящие круги опираются на милитаристский инструмент власти, создало внутренние предпосылки для того, чтобы приступить к насильственному осуществлению планов мирового господства, в особенности к уничтожению социалистического государства.

Вермахт как главный военный инструмент фашистской государственно-монополистической господствующей системы был при этом в соответствии с его классовым назначением одновременно и важнейшим исполнительным органом ее варварского режима принуждения в отношении европейских народов. И это не только в том смысле, что с помощью военной силы создавались условия для осуществления этой политики. Военные органы и сами непосредственно принимали активное участие в грабеже, порабощении и истреблении народов других стран. Эта их роль и назначение еще задолго до начала Второй мировой войны были отчетливо сформулированы в военной доктрине германского империализма, в которой исходя из агрессивных целей определялись основные положения о ее милитаристском характере, методах ведения войны и подготовки вооруженных сил. Главную, основную часть этой доктрины составляло выработанное в двадцатых и тридцатых годах учение о тотальной войне. Большинство военных теоретиков германского империализма сделали из поражения в Первой мировой войне характерный в силу своей неизменной реакционно-агрессивной позиции вывод: чтобы добиться успеха в новом военном столкновении за мировое господство, необходимо всеобъемлющее ведение войны и особенно полное исчерпывание в этих целях всех возможностей и ресурсов собственного народа, использование всех его средств в борьбе с противником. Такая экстремистская позиция стала весьма популярной в канун мировой войны и получила официальное признание [22] См. G. Forstеr, Totaler Krieg und Blitzkrieg. Die Theorie des totalen Krieges und des Blitzkrieges in der Militardoktrin des faschistischen Deutschlands am Vorabend des zweiten Weltkrieges. Berlin 1967, S. 68 ff. . В приложении к меморандуму Верховного командования вермахта «Ведение войны как организационная проблема» от апреля 1938 г. говорится: «Война ведется всеми средствами, не только оружием, но также и такими средствами, как пропаганда и экономика. Она направлена против вооруженных сил противника, против его материальных источников силы и морального потенциала его народа. Лейтмотивом ее ведения должно быть: при необходимости можно пойти на всё» [23] IMGN, Bd. XXXVIII, S. 49. .