Иоахим Риббентроп: Альянс и разрыв со Сталиным

Весь разговор я провел в непринужденном тоне и в заключение дал поверенному в делах еще раз понять, что мы в большой политике не проводим такую тактику, как демократические державы. Мы привыкли стоять на солидной почве, нам нет нужды обращать внимание на колеблющееся общественное мнение, и мы не желаем никаких сенсаций. Если же такие разговоры, как наш, не будут столь конфиденциальны, как они того требуют, от их продолжения придется отказаться. Мы не поднимаем вокруг этого никакого шума: выбор, как уже сказано, остается за Москвой. Если наши соображения вызывают там интерес, пусть г-н Молотов снова возобновит контакт с графом Шуленбургом.

Я вел разговор, не выказывая никакой спешки. Поверенный в делах, казавшийся заинтересованным, со своей стороны, неоднократно пытался конкретизировать разговор; в ответ на это я дал ему понять, что я не готов ни к какой конкретизации до тех пор, пока нам не будет официально сообщено желание советского правительства к формированию новых сношений. Если Астахов получит инструкции в этом духе, с нашей стороны будет проявлен интерес к скорой конкретизации. Сообщаю вам это исключительно для вашей личной информации.

Иоахим фон Риббентроп (1893–1946) — один из главных нацистских военных преступников. В годы Первой мировой войны — офицер кайзеровской армии. По профессии — виноторговец. В 1932 г. вступил в НСДАП и СС, имел чин штандартенфюрера СС. С 1933 г. — уполномоченный нацистской партии и советник Гитлера по вопросам внешней политики. С 1936 г. — посол в Великобритании, с февраля 1938 по май 1945 г. — имперский министр иностранных дел. Ему принадлежала ведущая роль в сколачивании блока стран-агрессоров, в частности в создании «Антикоминтерновского пакта» и пакта Трех держав. В 1943–1945 гг. по заданию фашистских верхов пытался достигнуть сепаратного перемирия с западными державами. Казнен (повешен) по приговору Международного военного трибунала в Нюрнберге.

Из книги: Joachim von Ribbentrop. Zwischen London und Moskau, Erinnerungen und letzte Aufzeichnungen. Aus dem Nachlass.

Herausgegeben von Annelies von Ribbentrop. Druffel-Verlag. Leoni am Starnberger See, 1953.

Примечание нем. издателя Аннелиз фон Риббентроп.

В качестве добавления к этому весьма лаконичному изложению моим мужем предыстории германо-русского пакта приведу здесь некоторые выдержки из служебных документов министерства иностранных дел. (Цит. по: Die Beziehungen zwischen Deutschland und Sowjetunion 1939 bis 1941. Aus den Archiven des Auswartigen Amts und der deutschen Botschaft in Moskau. Herausgegeben von Dr. Alfred Seidl. Tubingen, 1949). Из них видно, насколько велики были те трудности, которые пришлось преодолевать моему нужу. Так. еще 20 июня 1939 г. Гитлер заявлял, что «в возобновлении политических переговоров с Россией Германия в настоящее время не заинтересована». Важным пунктом переговоров (о пакте] явилась беседа, которую мой муж 2 августа 1939 г. имел с советником советского посольства Астаховым и содержание которой он по телеграфу подробно сообщил германскому послу в Москве:

«Вчера вечером я принял русского поверенного в делах. Моей целью было продолжить с ним известные беседы, которые еще раньше велись с Астаховым сотрудниками министерства иностранных дел. Я начал с разговора о переговорах насчет заключения торгового договора, которые в настоящий момент, к нашей радости, успешно развиваются, и охарактеризовал такое торговое соглашение как хороший этап на пути к нормализации германо-русских отношений, если она является желательной. Как известно, тон нашей прессы по отношению к России за последние полгода стал существенно иным. Я считаю, что, если у русской стороны тоже наличествует такое же желание, новое урегулирование наших отношений является возможным при соблюдении двух предпосылок:

а) невмешательство во внутренние дела другого государства (г-н Астахов считает это вполне возможным);

б) отказ от политики, направленной против наших жизненных интересов. На это Астахов окончательного ответа дать не смог, но высказался в том смысле, что его правительство имеет желание вести с Германией политику взаимопонимания.

Стремясь и в дальнейшем не допустить огласки, Сталин в 1945 г. через Вышинского дал представителям советского обвинения на Нюрнбергском процессе категорическое указание ни в коем случае не допускать и незамедлительно пресекать любую попытку обвиняемых говорить о секретном дополнительном протоколе к советско-германскому пакту о ненападении от 23 августа 1939 г. Поэтому, когда Риббентроп на допросе 1 апреля 1946 г. упомянул о нем в связи с Польшей, главный обвинитель от СССР генерал Руденко сразу оборвал его. Риббентроп сказал: