Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Принципат

Рим хорошо понимал, что его ждет. Всем было известно о смертных приговорах римским патрициям во время пребывания Гелиогабала в Сирии. Они поплатились за то, что действовали заодно с Макрином. Однако в число жертв попал и Ганнис, воспитатель цезаря, столь много сделавший для него! Гелиогабал даже собирался сделать его мужем своей матери, Соэмии, и наследником престола. Пострадал же Ганнис за то, что осмелился сделать мальчишке замечание и призвать его несколько сдержать свое высокомерие. Цезарь убил его собственными руками в Никомедии.

До Рима доходили вести: то и дело в разных уголках огромной империи люди разного звания объявляли себя цезарями, побуждаемые наглядным примером, как легко каждый может этого добиться. Чаще всего такие попытки давили в зародыше, но они яснее ясного давали понять, что ждет империю в ближайшие годы.

Весной 219 года цезарь неспешно отправился в Рим. Дорога вела через Тракию, наддунайские провинции и Альпы. В свою столицу император и верховный жрец Солнца вошел поздним летом, чтобы уже никогда не покидать город.

«Древнему миру приходит конец — всё в нем портится, гниет и безумствует». Эти слова из драмы «Иридион» поэта Красинского [39] Сигизмунд, или Зигмунд Красинский (польск. произношение — Зыгмунт Красиньский) — граф, польский поэт и драматург, причисляется к величайшим польским поэтам эпохи Романтизма наряду с Адамом Мицкевичем и Юлиушем Словацким. Впрочем, в некоторых источниках отмечается, что значение Красинского и его произведений в литературе не столь выражено, как у двух других романтиков. «Иридион» — самое цельное в художественном отношении произведение Красинского — написано под влиянием «Конрада Валленрода» А. Мицкевича. , действие которой происходит во времена Гелиогабала, более чем правдивы. Суровый приговор эпохе основывался на античных источниках и оценках историков последующих времен. Притворная набожность напоказ, самые дикие эротические оргии, невероятная жестокость и какое-то безумие пополам с шутовством, насквозь пронизывающее все стороны государственной жизни — вот суть дошедших до нас определений времен царствования Гелиогабала. Возможно, кое-что в этом и преувеличено, например, нельзя доверять изложению биографий цезарей в книге «Писатели истории цезарей», о чем я уже неоднократно предупреждал. Но нет оснований сомневаться в том, что Гелиогабал относится к наихудшим, по-настоящему безумным властителям во всей истории Древнего Рима. Не удивляет, что поэт выбрал именно его правление для создания фона в произведении о крахе древнего мира. Правда, если говорить о научно-историческом подходе, до политического краха Древнего Рима было еще далеко. Царствование Гелиогабала приходится точно на половину пятивековой истории империи. Именно в его времена насчитывается два с половиной столетия от момента, когда Август стал государем империи, и суждено было пройти еще столько же времени до того дня, когда последний цезарь Западной империи сойдет с политической сцены. К тому же, если говорить о вопросах религии и культуры, важнейшим переменам, означающим конец Античности, еще только предстояло свершиться. И все же, невзирая на эти оговорки, следует признать, что поэтическое видение конца древнего мира в «Иридионе» основывалось на исторических фактах, а приведенные выше слова поэта как нельзя более точно и ярко выражают самую суть времени Гелиогабала — символа краха и гибели ценностей Античности.

Что же происходило в самом Риме? Столица уже год ждала нового цезаря, пятнадцатилетний император въехал в Рим летом 219 года. При торжественном въезде главным была колесница с изображением бога, а сам император перед ней вертелся колесом. Для своего божества, черного камня, он повелел немедленно построить два храма. Один возводили на Палатине, рядом с императорским дворцом, второй — в садах на Эсквилинском холме, оба огромные и великолепные. Палатинский храм должен был стать главным центром нового, солярного религиозного культа. Туда перенесли главнейшие ценности Рима, символы его славы и могущества: святой огонь Весты, палладий, маленькую таинственную статуэтку якобы из Трои, щит бога Марса и черный камень богини Кибелы, доставленный в Рим еще в бытность Рима республикой. Каждое утро юный цезарь являлся к алтарям этого холма и приносил на них ежедневные кровавые жертвы своему богу, в основном быков и многих сотен овец, сжигал целые костры из драгоценных благовоний, выливал на алтари лучшее вино. Затем вокруг своего бога он исполнял ритуальный танец в сопровождении девушек из Сирии, потряхивающих бубнами и медными тарелками — кимвалами. При этом восточном обряде обязаны были присутствовать сенаторы и другие высшие лица империи с важнейшими военачальниками, причем их заставляли прислуживать при богослужениях. Они были обряжены в соответствующие одеяния — пурпурные мантии, подвязанные золотыми поясами, с широкими рукавами до полу и в мягкой обуви, как это принято у сирийских жрецов и восточных пророков. Эти солидные и всеми уважаемые люди вынуждены были носить на головах золотые сосуды с внутренностями жертвенных животных и воскурять фимиам перед алтарями. Теперь служить при богослужениях в главном храме бога Солнца стало честью даже для сенаторов, хотя на Востоке обязанности служек в храмах обычно выполняли рабы.