Николай Кузьмин - Возмездие

Одна особенность тех сумасшедших русских дней поневоле начинала резать любой спокойный наблюдательный глаз. Эта особенность в скором времени обретёт зловещее значение для всей ликующей России. Историки подберут этому явлению предельно деликатное название: «чрезмерное участие евреев в русской революции».

Чрезмерное… Слишком слабо сказано! Обилие представителей этого шустрого племени требовало более сильного определения.

Само собой, Горький, как выразитель самых прогрессивных чаяний тогдашнего общества, отвергал и всячески клеймил черносотенство, издавна заявив себя сторонником взгляда на Россию, как на «тюрьму народов».

Ненавистник самодержавия, он был певцом не национальной, а классовой борьбы. Любой национальный «уклон», по его мнению, компрометирует пролетариат и увлекает его на ложный и опасный путь.

На второй год Большой войны в Европе, когда русская армия вдруг стала отступать и в обществе зашептались о еврейском шпионаже, он затеял выпуск сборника под названием «Евреи на Руси». Этим самым Буревестник русской революции как бы подчеркнул своё непримиримое отношение к разжиганию национальной розни.

В своё время он, как писатель, отдал дань «еврейской теме», напечатав небольшой рассказ «Каин и Артём». Признанный защитник униженных и оскорблённых, Горький сумел, что называется, пройти по острию ножа, предельно заострив сюжет. Его герой, красавец и силач Артём, однажды был избит врагами и завистниками до полусмерти. В эту трудную минуту к нему на помощь пришёл лишь жалкий и ничтожный, всеми презираемый Хаим (по уличной кличке Каин). Выхоженный заботами сердобольного еврея, Артём понемногу набирает силы. Предстоит расплата с обидчиками, с теми, кто едва не забил его до смерти. Схватка предстоит жестокая, безжалостная. И богатырь Артём, сгорая от жажды мести, вдруг ощущает в своей душе мучительный разлад: постоянное присутствие слабенького Каина мешает ему стать предельно яростным и беспощадным. Он вынужден оттолкнуть своего спасителя: «Уйди, жид. Я не имею права жалеть тебя. Мне предстоят совсем другие дела!»

Как видим, сюжет достаточно надуман. Верный своей творческой манере, Горький так выстроил рассказ, что чётко обозначил своё отношение к острой и животрепещущей теме, решительно заявив себя противником взглядов в духе деятеля Думы Пуришкевича и публициста из «Нового времени» Меньшикова. Глубже «влезать в тему» он попросту остерёгся, хотя обнаружил довольно специфические познания, — в частности, его Каин-Хаим получил за какие-то прегрешения ритуальное проклятие своих единокровцев под названием «херем» (интересно бы узнать — за что?) и даже приводит текст молитвы, которой любой еврей-мужчина начинает утро наступающего дня: «Благословен Ты, предвечный Боже наш, Царь Вселенной, за то, что не сотворил меня женщиной!»

Всей душой возненавидев русское самодержавие, Горький с самых первых лет своего завидно продуктивного творчества обрёк себя на таинственно запутанные человеческие отношения. Что стоит, например, подозрительная близость к такой фигуре, как Гельфанд-Парвус, к учителю Троцкого и вдохновителю всех политических российских неурядиц начала века! Активнейший сторонник пролетарской революции, Горький знал, что для организации революции потребны бешеные деньги. Большевики нашли в нём щедрого и бескорыстного жертвователя. Вот только почему для передачи денег он выбрал Парвуса, который, как известно, никогда не был членом партии большевиков? Между тем выбор состоялся, — Парвус должен был собрать в Европе гонорар, причитающийся за постановки пьесы «На дне» (спектакли шли с большим успехом в Берлине, Мюнхене, Дрездене, Вене, Праге, Будапеште). Для получения доверенности Парвус нелегально приехал в Крым. Горький, живший тогда в Кореизе, сумел незаметно спуститься в Севастополь и там, на вокзале, состоялась их мимолётная секретная встреча. Произошло это за два года до «первой русской революции», т. е. в 1903 году. Денег Парвус собрал немало (более 130 тысяч марок), однако на революцию не пошло ни пфенинга, ибо всю сумму любвеобильный сборщик прокутил в Италии (революция революцией, а пожить-то тоже не мешает, жизнь человеку даётся один раз!).

Преступное мотовство не помешало Парвусу явиться в Россию в 1905 году. Вместе с Троцким он возглавил Петербургский Совет рабочих депутатов. Тогда владычество Учителя и Ученика вышло недолгим, — обоих, Парвуса и Троцкого, арестовали и судили… Теперь, 12 лет спустя, Троцкий вновь объявился в Петрограде, встреченный с такой же помпой, как и Ленин, как Плеханов. На этот раз он явился без Учителя. Парвус оставался в Германии и внимательно следил за развитием событий в русской столице. Связь между ним и Троцким действовала налаженно, исправно…