С.А. Шумов - ИСТОРИЯ БРАЗИЛИИ

Итак, в общих чертах произошло выделение двух групп индейцев: тапуйя (те, что первыми прошли через Анды и поднялись вверх через внутренние районы) и тупи, (поднявшиеся по побережью).

Эти народы, оторвавшиеся от Перу, пережили здесь стадию значительного упадка культуры, или деградации. Однако благодаря собственным усилиям тупи уже начали решительно выходить из состояния упадка.

И именно поэтому у тупи обнаружились очевидные признаки начала новой фазы развития расы, в то время как у тапуйя можно еще проследить более определенные следы исходной цивилизации.

Все племена тапуйя обожествляли солнце и луну, причем некоторые авторитетные исследователи считают, что солнце было главным божеством в общей системе верований индейцев Южной Америки.

Кроме того, именно в группе тапуйя обнаруживаются наиболее живучие пережитки религии инков.

Среди племен тапуйя были распространены еще колдовство и бесчисленные суеверия, характерные для древних перуанцев.

Некоторые другие важные свидетельства указывают на их близость к культуре кичуа [9]. Сюда относятся: искусство керамики, не соответствующее уровню их интеллектуального развития; изготовление предметов домашнего обихода, как деревянных, так и костяных или терракотовых; культ камня; тщательность, с которой сберегается огонь (пережиток культа домашнего очага); культ предков; обязанность воина самому изготовлять свое оружие, орудия и принадлежности для охоты, рыбной ловли и т. д. Как уже указывалось, тупи (или тупи-гуарани) в момент завоевания выходили из полосы пережитого ими упадка и сделали в своем развитии шаг вперед.

Тапуйя представляли собой прошлое этой ветви, которая выделилась из общего потока и вновь возродилась. Тапуйя (тамуйя или тамой) в переводе означает дальний родственник, дед. Тупи из Баии (тупинамба), как и все мигрировавшие на север племена, называли тамуйя (дедами) тупи, живших на юге.

Ко времени завоевания наиболее значительными группами рода тупи были гояны (на плато Пиратининга) и тамойо (на побережье между Сан- Висенти и Кабу-Фриу).

Характерной их чертой становится стремление к героическим деяниям, порожденное превратностями кочевой жизни, ибо в Перу это стремление у них не наблюдалось.

Тупи жили войной. Они необычайно гордились своей силой и удалью, которая отвечала их страстным стремлениям к славе. Наивысшей радостью для воина была победа над врагом.

Все это произошло без малейших осложнений и выражений страха или удивления, как будто все, что делалось, было занятием, ставшим уже привычным и обыденным.

Кабрал сообщил о своем открытии королю. Каминья написал Док Мануэлу свое известное послание. Местри Жуаниш также отправил письмо королю. Однако никто из них не ставил восклицательных знаков и не употребил ни единого слова, свидетельствовавшего о тщеславии по поводу столь большой удачи.

Эти люди писали так, словно докладывали королю о выполнении данного им поручения.

И для того, чтобы король не напугал Европу, полностью приоткрыв завесу, вновь открытую землю назвали пока «островом», как это делалось всегда и как, несомненно, было условленно перед отплытием из Лисабона.

Если это был только «остров», то почему же в следующем году первая исследовательская экспедиция, вместо того чтобы идти по широте Порту-Сегуру, отправилась открывать землю в двухстах лигах к северу?

Португальцы, несомненно, знали, что «остров» Вера-Крус был на самом деле огромной территорией…

Прежде чем продолжить свой путь, капитан-мор направил в Лиссабон капитана Гаспара де Лемуш, поручив ему уведомить короля об открытии. С этим же капитаном были отправлены Дон Мануэлу сообщение главы экспедиции, а также письма Перу Вас де Каминья и бакалавра Жуаниша.

Указанное известие не вызвало в Лиссабоне никакого удивления. Дон Мануэл поспешил только уведомить об этом событии монархов других стран. И это было сделано с умыслом. Не показывая вида, что к нему пришла большая удача, он сообщал лишь: найден остров, являющийся удобной стоянкой для мореплавателей, идущих в Азию…

Еще и теперь ведется немало споров относительно некоторых вопросов, связанных с экспедицией Кабрала; говорят, например, что неясно, был ли он первым, кто прибыл в эту часть Нового света, и имелось ли у него намерение открывать земли в этой части Атлантики.

Что касается указанного вопроса, то дискуссия по этому поводу излишня, поскольку открытие португальского мореплавателя является единственным исторически достоверным фактом открытия Бразилии.