Олег Грейгъ - Сталин мог ударить первым

…Дзюба никак не мог смириться с мыслью, что ему придется разделить участь людей, остающихся на аэродроме… он решился на отчаянный шаг, вскочил на подножку «Виллиса» и приказал водителю: «Гони за самолетом!..»… Шофер выполнил требование полковника, на полном ходу помчался вслед за рулящим Ли-2, настиг его. Дзюба соскочил с подножки автомобиля и знаками пытался уговорить командира экипажа взять его на борт… в результате бортмеханик открыл дверь, установил трап и принял на борт возбужденного и потного полковника. Взвыли моторы, и перегруженный Ли-2 медленно, как бы нехотя набирая скорость, покатился по летному полю, в конце полосы подпрыгнув несколько раз, оторвался от земли и завис в воздухе… Это был последний рейс транспортного самолета с Херсонеса». Командиром экипажа этого Ли-2 был старший лейтенант М. Скрыльников.

На аэродромах еще оставались три самолета Як-1, на которых должны были улететь в Анапу командующий ВВС флота генерал-майор Василий Васильевич Ермаченков (впоследствии генерал-полковник авиации) со своими заместителями, а также начальник летной инспекции подполковник Н. Наумов, командир эскадрильи 7-го гвардейского авиаполка капитан К. Денисов и некоторые другие. Но им довелось в неутихающей тревоге ждать рассвета, для того чтобы взлететь. В дальнем капонире еще оставался один УТ-2 (так и не был использован)…

Очевидцы приводят нам любопытные подробности. Вслед за поднявшимся на истребителе Як-1 Наумовым шел непонятно откуда взявшийся самолет с бортовым номером «24». Оказалось, что это молодой летчик 45-го авиаполка ВВС вместе со своим техником исправили более менее поддающийся восстановлению самолет Як-1, заправили его, и по примеру своих военачальников рванули спасать свои молодые жизни подальше от этих мест.

Комендант Херсонесского аэродрома майор Попов, отвечавший за посадку начальствующего состава, улетел первым же прибывшим самолетом. За что впоследствии был приговорен к расстрелу, но бежал к немцам.

Всего из Севастополя на Кавказ перелетели 26 самолетов; 4 самолета были потеряны; 36 неисправных самолетов были подорваны на Херсонесе. Из оставшихся на аэродроме 2072 человек был сформирован сводный батальон; большинство из них погибли или сдались в плен.

Из воспоминаний Ф.С. Октябрьского: «Все подошло к концу, о чем было доложено в Москву. Оставшиеся в живых руководящий офицерский состав и ответственные работники городских и областных организаций были эвакуированы, вывезены на двух подводных лодках, которые находились в это время в районе Херсонесского маяка на грунте в ожидании приказания… Меня лично с несколькими товарищами: членом Военного совета Н.М. Кулаковым, начальником политического управления Севастопольского оборонительного района И.В. Масловым, командующим военно-воздушными силами Севастопольского оборонительного района Г.Г. Дзюбой, начальником особого отдела Севастопольского оборонительного района Ермолаевым (главный организатор эвакуации руководства СОРа) вывезли особисты на находившемся единственном (и тут ложь! — Авт.) самолете с Херсонесского аэродрома… Летчик каким-то чудом взлетел, ушел в сторону моря, а затем повернул на Кавказ, и утром с рассветом мы оказались на Краснодарском аэродроме. Когда я вышел из самолета, я подумал, что сойду с ума… Так мы остались в живых… Естественно, всех находящихся на Херсонесском пятачке мы не могли вывезти. У нас остались здесь десятки тысяч раненых, сотни медицинского персонала. Разве мы этого не знали? Все высшее начальство знало это…»

В ночь на 1 июля на причалах царила такая же картина, как и на аэродроме. Толпа желающих сбежать из этого пекла не входила в списки «своих»; люди, матеря убегающих, впервые в жизни кричали начальству все, что они думают о них. Неуправляемую многотысячную толпу сдерживали автоматчики из батальона охраны береговых батарей, кося напирающих короткими очередями. Раненые сотнями падали в воду… Не выдержав массы, рухнул причал. В месиве из барахтающихся тел сотни других просто тонули, не имея возможности выплыть… Жизни остающихся цены не имели…

О бегстве на подводной лодке Л-23 и ее командире капитане 2-го ранга Н.Ф. Фартушном вспоминает и главстаршина оперативной группы гидрографического отдела Черноморского флота (впоследствии капитан-лейтенант в отставке) Иван Кузьмич Лысак. «На корабле находилось более ста пассажиров. Такая перегрузка очень тяжело сказывалась на общем состоянии подлодки…. Среди тех, кто покидал город… и находился с нами, были первый секретарь Севастопольского горкома партии, председатель городского комитета обороны Б.А. Борисов, секретарь горкома партии A.A. Сарина, председатель горисполкома В.П. Ефремов… На подводном корабле были… контр-адмирал В.Г. Фадеев, капитан 1-го ранга А.Г. Васильев, командир седьмой бригады морской пехоты полковник Е.И. Жидилов, начальник политотдела Приморской армии бригадный комиссар Л.П. Бочаров, комендант гарнизона полковник А.П. Старушкин… В скором времени за успешное выполнение боевого задания, проявленный при этом героизм и мужество (! — при спасении «своих» и «нужных»?! — Авт.) экипаж подводной лодки был награжден высокими правительственными наградами» (см. М. Сургучев. «Корабли возвращаются в строй». С. 214–215).