Анатолий Уткин - Унижение России - Брест, Версаль, Мюнхен

Англичане и американцы не были готовы к столь крутому повороту. Ллойд Джордж ожидал «естественного» установления баланса в Европе. Англия будет стоять за этот баланс. На данном этапе британская армия демобилизовывалась, и премьер решал задачу взбунтовавшихся войск. Дайте доброй Британии наладить прежние отношения внутри своей империи. Польская головная боль Лондону не нужна. Менее всего Ллойд Джордж хотел продолжения войны на польской территории. Вильсон мечтал о глобальной системе, и споткнуться на берегах Вислы его едва ли устраивало. Его помощники скрупулезно изучали демографическую и лингвистическую карту польской территории и с трудом могли себе представить, как новорожденное государство удовлетворит все свои претензии. Не было в природе границ, которые с полным основанием можно было бы назвать «польскими». Ни Америка, ни Британия не желали вмешательства своих вооруженных сил в смутные польские дела. В отличие от Франции, Британия и Америка не испытывали необходимости в восточном антигерманском противовесе.

Удивительным образом новоприобретенное единство создавало англо-американскую «Антант кордиаль» в пику агонизирующим французам. Этот «Антант» укреплялся по мере франко-американского ожесточения по конкретным европейским вопросам. Президент Вильсон предпринял попытку в своей речи во французском сенате 20 января 1919 г. Франция охраняет «границу свободы», ее положение — наиболее уязвимое. Но с созданием Лиги Наций ни одна страна не будет чувствовать себя изолированной и агрессия против такой страны не может стать безнаказанной. И все же Вильсон обескуражил французов, упекая их в излишней настойчивости. Сам же он был буквально озлоблен французской настойчивостью в приглашении посетить разоренные районы Франции. «Это негативно повлияет на мое хладнокровие… Даже если бы Франция целиком состояла из орудийной воронки, это не должно изменить конечного решения проблемы» [505] Wilson W. Papers. V. LIV, p. 175–178. .

Между американцами и французами «пробежала черная кошка». Американцы начали открыто жаловаться, что почтовая служба работает ужасно, телефонная связь отвратительна, цены на все неприемлемо высоки. Французы утверждали, что цены подняли неразборчивые в расплате богатые янки. Никто не ведет себя в общественных местах более высокомерно, чем американцы; особенно возмущало французов присутствие в самом центре Парижа американской военной полиции. Франция все же не азиатская колония и не позволит существования «белых сеттльментов».

Посетив 27 января 1919 г. прием, организованный французской прессой, Гарольд Николсон «обрел живейшие впечатления от разгорающейся франко-американской ненависти. На Вильсона падает тень от этой растущей непопулярности. Имя Лафайет становится призрачным символом былой дружбы» [506] Nicolson H. Peacemaking, 1919. Glouchester, Mass.: Peter Smith, 1984, p. 250–251. .

Для Парижа наиболее важным становится англо-американское взаимопонимание в Восточной Европе. Ллойд Джордж открыто усомнился в здравости «плана Фоша» для Польши. Польским представителям следует сказать, чтобы они претендовали лишь на бесспорно польские территории. Едва ли мудрым будет послать армию Халлера в собственно Польшу — это безусловно взвинтит немцев, и без того чувствующих себя обманутыми и униженными. Присутствующие немедленно заметили, что при обсуждении польского вопроса Вильсон начинает шептаться с Ллойд Джорджем. Англосаксы договорились предупредить поляков «отказаться от агрессивной территориальной политики». Халлер останется во Франции. В Польшу отправятся военные советники со строгим наказом избегать обращения к силе при территориальной демаркации.

Фош же предупредил германское Высшее военное командование прекратить преследование поляков. 24 января 1919 г. Фош огласил цифры вооруженных сил в Европе. Британская армия во Франции сведена к 350 тыс. солдат; Американская — 450 тыс. В германской армии оставалось еще до 700 тыс. солдат. Следовало в этой ситуации замедлить демобилизацию. Ллойд Джордж предупредил немцев, что сохранение германских вооруженных сил заставит Лондон остановить процесс демобилизации.

Но маршал Фош посчитал эти угрозы недостаточными, и с этого времени линия Фош — Ллойд Джордж стала означать значительное различие в подходе. Одна сторона (англосаксы) полагала, что немцам можно в принципе верить; вторая сторона (французы и следовавшие в их фарватере восточноевропейцы) считала, что тевтонское коварство бесконечно и доверять немцам нельзя ни при каких условиях. Президенту Вильсону хотелось скорее вернуть Германию на мировые рынки — завязанность на них он считал лучшим страховочным полисом. Французы боялись как огня возвращения Германии ее преобладающих экономических позиций в Европе — тогда малые европейские страны быстро окажутся в орбите ее влияния.