А. Боханов - История России. XX век

Вместе с тем вера молодежи в коммунистический идеал, оптимизм восприятия настоящего и будущего отнюдь не заслоняли собой недостатки действительности. «...Сейчас мы не имеем права видеть только хорошее, то, что у нас уже есть и чего у нас нельзя отнять, — писал в своей анкете Г. Лаврентьев из Москвы. — Конечно, ошибочно видеть и только плохое, но, с другой стороны, нельзя закрывать на него глаза, как это бывало (порой, оправданно) прежде. Сегодня надо кричать о плохом, поднимать на борьбу с ним весь народ». В чем же конкретно виделось это «плохое»? Интересно, что, несмотря на достаточно мощный критический запал, представления молодежи о недостатках и трудностях современного момента были в общем ограничены набором социально-нравственных проблем. Именно нравственные аспекты развития общества выдвигались ими на первый план, а в качестве наиболее нетерпимых черт, нашедших, по мнению участников опроса, распространение в молодежной среде, назывались равнодушие, пассивность, иждивенчество и т.п. Отсюда призывы встать «контролерами» у входа в будущее, «чтобы не пропустить никакой грязи в его чистые и светлые залы». Можно говорить о недостаточной глубине критического анализа и наивности суждений, присутствовавших в оценках молодых, но, пожалуй, единственно, чего нельзя отрицать, — это высокого нравственного потенциала молодого поколения шестидесятых, его созидательной активности, готовности к «Большой Работе». Этот настрой тогда, в начале 60-х, был преобладающим, он как бы возвышался над скепсисом, равнодушием к жизни и эгоизмом, имевшим место у части молодежи. Во всяком случае, именно они — «романтики» — определяли лицо поколения.

Мысли и размышления молодых — весьма характерный, однако только один из срезов общественных настроений. К сожалению, мы не всегда располагаем социологическими данными, чтобы представить более или менее адекватную картину общественного мнения на конец 50-х — начало 60-х гг. Но хотя бы в самой общей форме сделать это не только можно, но и необходимо. Знание того, о чем люди думали и разговаривали, причем не в официальной обстановке и даже не на страницах печати, а между собой, для понимания проблем и характера времени дает подчас больше, чем констатирующий текст того или иного постановления.

Примерно в то же время, когда Хрущев заверял соотечественников, что в стране, наконец, сложилось «очень хорошее положение», редакцией журнала «Коммунист» было получено любопытное письмо, автор которого (подписавшийся как К. Гай из г. Дрогобыча) решил собрать наиболее часто встречающиеся в разговорах людей критические замечания в адрес партийного руководства. Свое письмо он предварил замечанием: «Прошу поместить следующие подслушанные в пути мысли и ответить на них людям».

Что же это за мысли, которые, не высказанные публично (кстати, так и не опубликованные), имели «хождение в народе»? Приведем текст письма с некоторыми сокращениями: «Н.С. Хрущев... называет наших руководителей «слугами народа», это все равно, что черное назвать белым... Всегда слуга плату получал у хозяина, хозяин ему ее устанавливал. У нас наоборот. Страшно широкий замкнутый круг общегосударственных и местных вождей, считающих себя гениями против руководимой ими черни, сами себе установили огромные оклады, боятся разрешить самому народу подумать об установлении оплаты руководителям, о выборе руководителей... Опубликуйте, кто из депутатов и сколько получал «за» и «против» (персонально), зачем скрывать это от избирателей?.. Программу коммунистов Югославии нужно же дать почитать всем желающим, а то детективные романы переводят с любого языка, а небольшую программу коммунистов (пусть и ошибающихся) прячут... В судах должно быть больше нарзасов (народных заседателей. — Е.З.), чем присяжных, доверяйте людям, приобщайте к руководству страной, решению общегосударственных дел... Проводите референдумы.

Люди хотят снижения цен. Его нет несколько лет

Нужно, чтобы хотя бы по внешнему виду наши руководители были похожи на трудящихся больше, чем на буржуев...

По радио и в газетах меньше восхвалять сегодняшний день, а больше звать к завтрашнему. Культ личности был не только Сталина и не по его только вине, а большинства руководителей, по их вине. А они в седле».

Из этих разрозненных суждений складывается своеобразная «фотография» общественного мнения с выделением «болевых точек» действительности, существование которых наиболее остро ощущалось на уровне обыденного сознания. Конечно, во все времена были недовольные, и любая, сколько-нибудь серьезная перестройка не приносит быстрых улучшений в положении людей, а на определенном этапе может привести и к снижению жизненного уровня. И все-таки за высказанными критическими мыслями важно увидеть не голый скепсис, а общественную проблему, ущемленное чувство социальной справедливости, которое всегда было важным «индикатором» состояния общества. А после этого уже решать, в каком случае претензии и беспокойство обоснованны, а где имеет место упрощенное понимание принципов социального распределения или недопонимание особенностей момента. С точки зрения особенностей момента, чья же позиция — верхов или определенной части общества — была более жизненной, насколько был обоснован оптимизм одних и пессимизм других?