Георгий Холопов: Грозный год - 1919-й (Дилогия о С М Кирове - 1)

- Сын кузнеца Панкрата из Грозного. Герой! Служит в бригаде Кочубея, - представил он Василия Лещинскому и Атарбекову. С любопытством разглядывая раздавшегося в плечах, возмужавшего и лицом Васю-Василька, он спросил: - Давно из армии?.. Как удалось пробраться через степь?..

- Из армии я давно, - опустив глаза, стал рассказывать Корнеев. Почти целый месяц. До Астрахани, правда, добирался, как шах персидский. Кочубей для такого дела и верблюда не пожалел. А здесь - застрял. Попал в дурацкую историю.

Киров вытащил папиросу, задумчиво помял ее в пальцах. По всему было видно, что он приготовился слушать неприятные вести.

- Зачем ехал?.. Что это за "дурацкая история"?..

Василий с тоской посмотрел на Кирова и снова опустил глаза.

- Воюем мы в трудных условиях, Сергей Миронович, хотя и деремся неплохо... У кадета больше сил. Да и патронов, снарядов у него хватает, не то что у нас. Стрелять порой нечем... Наши части все дальше и дальше отступают с Кавказа...

- Отступают? - Киров закурил.

- Отступают... Помощи нам ждать неоткуда, Астрахань же - далеко. Вот Кочубей и написал письмо в Москву. Приказал мне отыскать вас там и просить с этим письмом пойти к Ленину, рассказать ему о положении Кавказской армии. - Он вздохнул, но глаз не поднял. - Ну, сняли меня с батареи. Пустился я в дорогу. Приехал в Астрахань. Первым делом, конечно, зашел к нашим интендантам. Стал просить снарядов для бригады. Не дали... Потом тут каким-то образом узнали, что я собираюсь в Москву, и на станции арестовали.

Киров переглянулся с Атарбековым. Чудеса!

- В тюрьме все пытались узнать у меня: зачем это я еду в Москву, что везу с собой? Когда же я сказал про письмо Кочубея - потребовали показать!.. Я, конечно, показал им фигу... Ну, тогда меня обыскали и письмо отобрали... Потом, правда, вернули... Просидел я с месяц на хлебе и воде, а вот сегодня выпустили. Начальничек их сказал, чтобы я убирался ко всем чертям из Астрахани и больше не попадался ему на глаза. В Москву, конечно, запретил мне ехать... Вышел из тюрьмы и не знаю, куда идти... Тогда один военный посоветовал мне пойти в губком, к товарищу Федоровой; женщина, говорит, она толковая... Ну, я пошел... А Федорова выслушала меня и обрадовала: оказывается, вот вы сами в Астрахани...

Корнеев вытащил из внутреннего кармана гимнастерки письмо Кочубея, протянул Сергею Мироновичу.

Киров с любопытством смотрел на Васю-Василька. Как он возмужал, как вытянулся! Теперь, пожалуй, неудобно его называть Васей-Васильком. Это уж не тот вихрастый мальчуган, каким он его увидел впервые лет шесть назад в редакции "Терека" во Владикавказе, куда Вася приехал из Грозного с поручением подпольного партийного комитета... В первую же поездку в Грозный Киров побывал у Васи, познакомился с его отцом, и с тех пор дом кузнеца Панкрата на окраине города, окруженный фруктовым садом, стал надежным местом для явок и хранения революционной литературы.

Лещинский, поставив чайник на огонь, тоже подошел к окну. Сергей Миронович вслух читал письмо Кочубея. Оно было на шести страницах.

Суровую правду рассказывал Кочубей. Армия в непрерывных боях. Армия голодает. Армия воюет без боеприпасов. Начался повальный тиф. Нет медикаментов. Нет врачей.

Были все основания полагать, что Деникин думает окружить армию или прижать ее к берегу Каспия, а это означает гибель десятков тысяч бойцов и многих тысяч беженцев, бредущих и едущих в обозе.

Многое из того, о чем писал Кочубей, Киров знал. Осенью прошлого года он и поехал в Москву добиваться помощи 11-й армии. И добился. Как ни тормозили создание экспедиции военспецы Троцкого и сам Троцкий, ее все же организовали. Требования армии были удовлетворены немедленно. Экспедиция прибыла неделю тому назад в Астрахань и здесь застряла по милости Реввоенсовета фронта, который руководил боевыми операциями 11-й армии, находясь от нее... по другую сторону калмыцкой степи.

Письмо Кочубея тяжело было читать.

- Ты писал? - спросил Киров.

- Диктовал Кочубей, помогал ему комиссар Кандыбин - болеет он у нас! - писал я...

- Значит, писали вместе?

- Вроде как бы и вместе...

- Почему Кочубей сам не пишет? Что, ранили Кочубея? - спросил Атарбеков.

- Так он же неграмотный, не знает ни одной буковки! - нараспев ответил Корнеев.

Атарбеков рассмеялся:

- Неграмотный казак, а бьет генералов, которые кончали академии!

Киров вложил письмо в конверт.

- А как ты думаешь, Василий: куда девается все то вооружение и обмундирование, которое Москва посылает на Северный Кавказ? У меня по письму создалось такое впечатление, что вы там воюете почти голыми руками.