Василий Хомченко - При опознании - задержать

Одарка отперла дверь, вошла вместе с Богушевичем в комнату, показала, где книги, подождала, может, еще что-нибудь понадобится. Богушевич сказал, что она может идти, и остался один.

Книги были в шкафу на трех полках. Они в первую очередь и заинтересовали Богушевича. Он пододвинул к шкафу скамеечку, сел, стал читать названия: Пушкин, Гоголь, Карамзин, Кукольник... Несколько книг на французском языке, журналы по агрономии, книга по химии. Рука сама потянулась к ней, хотя до сих пор он не проявлял интереса к этой науке. В гимназии с химией справлялся, но не увлекался ею и не очень любил зубрить формулы. Не любил и учителя химии. Тот почти каждый урок начинал с надоевшего стишка: "Сапоги мои того, пропускают аш два о. Тот, кто химии не знает, тот не знает ничего". Он так часто читал этот стишок, что потом, не успевал он его начать, как весь класс дружно подхватывал, да так громко, что заглушал самого учителя. Отучили, а за химиком осталась кличка "сапоги мои того".

В книге закладка. Там Богушевич ее и раскрыл. Глава о взрывчатых веществах. Динамит, нитроглицерин, селитра, гремучий студень... Смесь гремучего студня с аммиачной селитрой... Мелькали названия, формулы, пропорции, свойства...

Прочитал про нитроглицерин. Из него, этой сладковатой жидкости, и делают динамит. А для чего нужен динамит? Что-нибудь взрывать: скалы, стены, деревья... Динамитными бомбами убивают. Непонятно, зачем эконому пришедшего в упадок поместья знать про эти взрывчатые вещества тут, в этой глуши?

Книгу брали в руки часто, на замусоленных полях какие-то значки. Перевернул страницу, а там листки из тетради, исписанные. Формулы, состав все того же динамита, горючей смеси. Почерк Соколовского, Богушевич выяснил, что это так, сравнив записи на тетрадных листках с записями в деловых хозяйственных бумагах. "Гремучий студень, - было записано Соколовским, - или взрывчатый желатин. Берут 93 части нитроглицерина, 7 частей коллодия, приготовленного из измельченной нитроцеллюлозы. Нагревают нитроглицерин в медной посуде в горячей воде до 50 градусов, добавляют небольшими порциями коллодий, размешивают... Температура смеси, проверяемая термометром, должна держаться на 35 градусах... Через час получается однородная, прозрачная, как желатин, масса... Нормальный гремучий студень жирный на ощупь, легко режется ножом... Для взрыва нужен специальный патрон... Заряды заворачиваются в пергаментную бумагу. Гремучий студень не опасен, если он приготовлен аккуратно, с чистыми ингредиентами. В противном случае при хранении он подвергается медленному распаду, и может произойти самопроизвольный взрыв".

- Может произойти самопроизвольный взрыв, - вслух повторил Богушевич.

А еще была записана такая пропорция, обведенная красным карандашом: "Состав динамита: нитроглицерин - 70 процентов, нитроцеллюлоза - 29,5 проц., сода - 0,5".

Задумался над этим Богушевич, разволновался. Есть над чем задуматься. В ответ на загадки сами собой напрашивались заключения, версии, выводы. Возникло тяжелое подозрение, которому пока не хотел верить. Книгу отложил, стал рассматривать другие книги - ничего интересного. Подергал за ручки ящиков - заперты. Взял в шкафу папку с бумагами - это были в основном разные счета, акты, расписки. Был там почему-то и конверт с фотографиями, среди них - фотография корнета. Молодого и такого знакомого корнета. Богушевич не отрывал от нее глаз. Высокий лоб, твердый, даже упрямый взгляд. Корнету чуть больше двадцати. Лицо чистое, усы и борода еще не успели отрасти. Рука корнета на эфесе сабли. Мундир новый, без единой морщинки, видно, впервые надел. Подписи нет, есть только штампик, выцветший, еле видный: "Фотография Микельсона. Вильна 1863 г.". Значит, корнет снимался в Вильне, значит, он оттуда, земляк или просто там служил.

Ах, до чего же он знаком! Знаком - и все тут. Похож на... Соколовского и на виленского корнета. Ну, конечно же, это Соколовский в молодости. Он...

Вот все и прояснилось, все гипотезы, факты, детали заняли свое место в логической цепи поисков истины. Так вот почему Соколовский ни разу не упомянул, что был офицером, служил в Вильне. Вот зачем и эта его борода мужицкая.

И причина пожара стала понятна - взорвался гремучий студень в том закуте, где Соколовский не только столярничал.

Сразу пришло на память письмо из жандармского управления о поисках террориста Силаева. Силаева-Соколовского. Богушевич не помнил фамилии того корнета, помнил только имя - Сергей. И этот Сергей. Значит, теперь третья их встреча - Богушевича и Силаева-Соколовского.