Василий Хомченко - При опознании - задержать

"Ну, чего я расстраиваюсь, чего волнуюсь? - начал он себя успокаивать. - Я ж от Гапочки не отрекался, буду по-прежнему держать себя кавалером".

Настроение его сразу изменилось, он шел теперь бодрой походкой, энергично размахивая тростью, украшенной резьбой по кости и медными бляшками, одаривал всех знакомых, особенно тех, кто был ему по душе, широкой улыбкой, кланялся, приподнимал шляпу. И чем ближе Потапенко подходил к дому купца, тем больше ему хотелось повидаться с Гапочкой. Из четырех дочек на выданье она следующая по годам за Оксаной, к которой сватается сын Кабанова, землемер, недавно окончивший институт. Тот попробовал было посвататься к самой младшей, но у купца свой принцип выдает дочерей только по очереди, и Кабанов согласился на вторую по возрасту - Оксану.

- Тю, - удивленно воскликнул Потапенко, вспомнив об этом, - значит, если бы у меня сладилось с Гапочкой, то я породнился бы с Кабановым? Вот это родство! - развеселился он.

Дом Иваненко был уже недалеко: вон он, красный, двухэтажный, с зеленой жестяной крышей. Потапенко явится туда, как и всегда, женихом, и его примут, как жениха, и Гапочка будет рада - она так хочет стать дворянкой. А он, Глинский-Потапенко - дворянин, да еще с хорошей родословной. Будет угощение, дочки станут из кожи лезть, чтобы показать свою образованность и воспитание, начнут музицировать, петь по нотам, читать стихи. И сам купец постарается получше принять гостя - не чужой пришел в дом, а дворянин, жених...

Как мало надо иногда человеку, чтобы у него исправилось состояние духа. Потапенко пришел в прекрасное настроение. Улыбка уже не покидала его лица, шаг ускорился, трость взлетала вперед-назад еще энергичней. Вот и дом, совсем рядом. На балконе, на виду у всей улицы, под зонтиком сидела вся в белом одна из дочерей купца и читала книгу. Потапенко поднял трость, сдернул с головы шляпу, чтобы поздороваться с ней - ему показалось, что это Га-почка, и тут его кто-то окликнул. Повернулся и помрачнел: возле калитки соседнего двора стояли Нонна и Лека.

- Алексей Сидорович, добрый день.

- Добрый день, - машинально ответил он и остановился, будто наткнулся на что-то.

Лека в черной юбке, белой блузке и белой шляпке, грудь, тугая, тяжелая, так и выпирает (вот уж действительно - полная пазуха...), на нее перекинута темно-русая коса. И Потапенко свой приветственный жест, предназначенный Гапочке - это она и сидела на балконе, - тут же переадресовал Леокадии: два раза помахал поднятой вверх тростью и поклонился. Лека шагнула к нему, протянула в ответ пухлую руку, и он поцеловал ее, удивляясь, как это Лека очутилась здесь, да еще с Нонной.

- Расстроилось фортепиано, - сказала Лека, беря Потапенко под руку - а что, она в своем праве! - струна лопнула. Ходили к мастеру, - показала она на невысокий деревянный домик.

- Струна лопнула? - растерянно повторил Потапенко, не зная, о чем с ней говорить. - С чего бы это ей было лопнуть?

Лека задумчиво закатила глаза.

- Может, горничная Дуняша лазила в середку да и порвала, - сказала она, - а может, мыши перегрызли.

- Мыши?

Нонна хмыкнула, хмыкнул и Потапенко, но оба сдержали смех, глянули друг другу в глаза. Глаза у Нонны синие, глубокие, не оторвешься от таких глаз. Нонна в красном сарафане и такой же красной кофточке с короткими, а может, закатанными рукавами. "И почему она не хочет жить в Корольцах?" уже который раз подумал Потапенко.

- Меня сюда Нонна Николаевна привела, - объяснила Лека. - А мастера дома не застали. Алексей Сидорович, пошли с нами ко мне.

- Куда? Я же на службе. У меня дело, уголовное, надо следствие провести. Иду вот допрашивать Иваненко.

- Иваненко? - надула губы Лека. - К Гапочке небось шли.

Лоб у Потапенко наморщился, щеки стянуло, губы скривились - так ему стало неприятно.

- Вечером приду, ладно, - попробовал он отговориться.

- И Нонна Николаевна с нами пойдет.

- Нет, я не могу, - Нонна остановила на Леокадии веселый, насмешливый взгляд, - муж приехал, - сказала она Потапенко.

- Соколовский? Где ж он?

- У купца, по какому-то делу. Сейчас выйдет.

И правда, Соколовский, управляющий имением Потапенко, вскоре вышел. Бородатый, в полотняном пиджаке, сапогах, белой парусиновой фуражке и вышитой украинской сорочке. Потапенко и Соколовский поздоровались, энергично пожали друг другу руки.

- Вам, Алексей Сидорович, мать кланяется, соседи передают привет. И ее отец, - кивнул он на Леку, - тоже кланяется и зовет в гости. Они там собираются вас благословить...