Лев Гумилев: Монголы и меркиты в XII в.

Новый хан был могуч и свиреп как медведь, но еще более глуп. Поход на чжурчженей, в отмщение за кровь Амбагая, не состоялся, потому что хан не cмог его организовать [44]. Вместо этого он затеял охоту с соколами и был застигнут в степи дурбанами. Нухуры разбежались кто куда, а хан с конем увяз в небольшом болотце. Тут-то он себя и проявил. Врагов, подъехавших к другому краю болота, он отогнал выстрелами из лука, потом схватил коня за холку и вытащил из грязи; затем, решив, что возвращаться без добычи стыдно, украл у дурбанов жеребца с табуном кобылиц и, наконец, наполнил сапоги (ибо другой тары у него не было) яйцами дикой утки. После этих подвигов, он вернулся домой, где по нему шли поминки. Как он погиб неизвестно, но вскоре его сменил Хадан-тайджи, который проиграл татарам тринадцать сражений только за 1161-1162 гг. [45].

Чжурчженьское правительство, узнав о таком сверудачном для него обороте дел, приостановило подготовлявшийся поход [46], ради экономики средств, которые понадобились новому императору Улу для подавления восстановления киданей. Кидани продолжали ненавидеть своих победителей. Кидани продолжали ненавидеть своих победителей и поработителей. Узнав об убийстве кровожадного Дигуная, они сочли 1162 г. моментом, благоприятным для восстания. Однако чжурчженьские ветераны снова одержали победу. Захваченных в плен воинов предали казни, а женщин обратили в наложниц [47]. Эта неожиданная диверсия спасла монголов от полного истребления.

С другой стороны, китайская война поглощала большие силы чжурчжэней вплоть до 1165 г., когда китайцы были наголову разбиты при Хуай-яне. После этой битвы был заключен выгодный для чжурчжэней мир, но время для войны с монголами оказалось упущено.

Но даже при столь благоприятном стечении обстоятельств, монгольское ханство находилось на краю гибели. Зажатые татарами с юго-востока, а меркитами с северо-запада, монголы должны были найти союзника, который помог бы им даже не победить, а уцелеть.

Тогда Хадан обратился за помощью к кераитскому принцу, сыну погибшего Маркуза, носившему титул «гурхан», т.е. глава межплеменного объединения. По-видимому, они договорились, но перед отъездом кравчие гурхана угостили монголов, согласно обычаю, тарсуном (молочной водкой). Нухуров вырвало, и они уцелели, а Хадак, пивший последним, вскоре скончался. Видимо, чжурчжэньские шпионы проникли и сюда. После гибели Хадана, монгольская держава распалась, но поскольку защищаться от врагов было нужно, то военным предводителем стал один из внуков Хабул-хагана – Есугей-багатур.

В то самое время, когда татары везли связанного Амбагай-хагана на смертную муку в Китай, его молодой племянник Есугей забавлялся охотой на птиц на зеленом берегу светлого Онона. Навстречу ему попался возок, в котором сидела молодая, очень красивая девушка, а рядом ехал ее новобрачный – Еке-Чиледу из племени меркит. Есугей немедленно съездил домой и привел двух своих братьев. Чиледу понял, что он один не справится с тремя богатырями, и, хлестнув коня, пустил его полным галопом, пытаясь скрыться за холмом. Монголы помчались за ним, но отстали настолько, что Чиледу, обогнув холм, вернулся к возку. Умная девушка сказала ему: «Разве ты по лицам этих людей не понял, что дело идет о твоей жизни. Найди себе другую жену, но назови ее моим именем – Оэлун. Поцелуй меня и спасайся». Она сняла с себя рубаху и протянула своему милому прощальный подарок, а он потянулся с седла и принял его, когда трое преследователей уже показались из-за сопки и подлетели к нему. Снова хлестнул своего скакуна меркит, и помчался вверх по Онону. Монголы долго гнались за ним, но отстали. Тогда они вернулись к возку и повезли плачущую пленницу к себе в становище. Они не были злыми и утешали Оэлун тем, что теперь, мол, все равно все пропало и ничего вернуть нельзя.

Да, по тем жестоким временам это было обыкновенное умыкание невесты, хотя все-таки даже и тогда полагалось спросить ее мнение и получить согласие. Но с такой мелочью не посчитались, и Оэлун стала первой женой Есугея.

Трудно было найти лучшую подругу, и столь же трудно было нажить более непримиримых врагов, чем воинственные меркиты, которые не забывали ничего. Таким образом, монголы, которым предстояла война с южными соседями – татарами, снова поссорились с северными соседями – меркитами, причем в самый не подходящий момент. Медовый месяц Есугея оборвался в самом начале – разгорелась война с татарами за кровь Амбагая.