А. Боханов - История России с начала XVIII до конца XIX века

Коренная причина была, конечно же, в другом. Экономический кризис начала XX в. наглядно продемонстрировал, что государственный патернализм, интервенционное раскручивание экономики имеют свои логические пределы. Государственная власть при самых благих намерениях ее проводников и носителей построить органичную капиталистическую систему не может. Казенный карман, казенная субсидия, государственное вспомоществование могут быть важными, но не могут быть долго единственными опорами частновладельческого хозяйства. Здоровая и продуктивная хозяйственная среда формируется и функционирует на основе саморегуляции, при сохранении за государственными институтами лишь некоторых законотворческих и контрольных функций. В пореформенной России воздействие государственной системы на хозяйственное развитие было во многих случаях преобладающим, особенно в тех случаях, когда это касалось больших финансово-промышленных проектов, многие из которых инспирировались государственными органами и находились под их патронажем, а часто и на их содержании. Поэтому темпы, интенсивность и масштабы хозяйственных усилий далеко не всегда диктовались внутренними экономическими факторами, естественными и обусловленными процессами.

Экономический кризис изменил и некоторые представления самого министра финансов. В начале XX в., читая лекции по экономике и финансам великому князю Михаилу Александровичу (брату Николая II, наследнику престола в 1899— 1904 гг.), С.Ю. Витте уже несколько иначе, чем прежде, формулировал понимание роли государства в хозяйственной области. «Роль государства в развитии капитализации далеко не является исчерпывающей», — констатировал ученик Ф. Листа. И далее продолжал: «Государство не столько созидает, сколько восполняет, истинными же созидателями являются все граждане. Чем дальше идет прогресс, тем сложнее становятся все отправления производственного процесса и тем труднее роль его участников — всех граждан. Чтобы справиться с этой ролью, они должны обладать не только капиталами, но и личными качествами — предприимчивостью и энергиею, развивающимися на основе самодеятельности. Не налагать руку на самодеятельность, а развивать ее и всячески помогать ей, создавая благоприятные для ее применения условия — вот истинная задача государства, в наше время все усложняющегося народного хозяйства».

В России власть издавна выступала ментором и партнером во всех сколько-нибудь крупных деловых начинаниях, что приводило к абсурдным ситуациям. Скажем, предпринимателю для осуществления определенного экономического проекта часто требовались не столько деловые таланты и навыки, знания финансовой конъюнктуры, а в значительно большей степени умение найти верный подход к важному сановному лицу и добиться от него благорасположения. Это порождало коррупцию, разлагавшую и тех и других. Министр финансов понимал ненормальность ситуации, при которой результативность предпринимательского начинания зависела порой от суммы подношения или стоимости подарка, полученного высокопоставленным петербургским чиновником, его женой или любовницей. Конечно, использовали служебное положение для извлечения личных материальных выгод в высшем эшелоне служилого сословия лишь единицы, хотя эта тема всегда была излюбленной для столичных либеральных и окололиберальных изданий. Сам С.Ю. Витте, несмотря на многочисленные обвинения, никаких взяток никогда не брал и, насколько известно, ни в каких финансовых махинациях не участвовал. Но проблема коррупции была всегда лишь частностью в контексте кардинальных социальных проблем.

Все усилия по капиталистической перестройке народного хозяйства России неизбежно поднимали важнейшую социально-экономическую проблему, связанную с характером землевладения и землепользования. Без коренных преобразований в этой области создать устойчивую экономику, емкий внутренний рынок было невозможно. Основная часть российского крестьянства и в конце XIX в. замыкалась в традиционной общинной среде; была лишена права собственности на основное средство производства — землю, находившуюся в коллективном владении. Община — архаичный продукт ушедших эпох — не давала крестьянину умереть с голоду, но эта форма ведения хозяйства не способствовала проявлению хозяйственной инициативы, мешала наиболее способным, трудолюбивым и предприимчивым людям вырасти в крепких, самостоятельных хозяев. Она сдерживала прогресс агрикультуры, продуктивность сельского производства. Рост населения и вызванные этим постоянные переделы владений вели к обезземеливанию крестьянства, к обнищанию его. Община формировала и духовно-нравственные представления, хозяйственную и социальную этику, исключавшую сколько-нибудь уважительное отношение к «кулакам» и «мироедам».