Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь пиратов и корсаров Атлантики от Фрэнсиса Дрейка до Генри Моргана

Не меньшим деликатесом было мясо ламантинов, «…похоже на телятину, но по вкусу напоминает свинину, однако они не обрастают, как свиньи, салом, — рассказывает Эксквемелин. — Мясо засаливают и коптят точно так же, как свинину и говядину… Из крупного манатина может выйти две тонны мяса без костей и сала; на хвосте сало у манатинов прозрачное, пираты перетапливают его в испанских горшках и едят с маисом, который они готовят наподобие гречки. У этого сала нет привкуса рыбы, оно даже лучше масла или свиного жира». Запасшись впрок солониной, пираты баловали себя «горячим» — варили печень, легкие, кишки, почки и мясо с костей. В ламантине всё шло в дело, даже шкура: «…если ее высушить, то она становится такой же крепкой, как шкура кита, и годится на изготовление тросов».

Правилом буканьеров, а также подражавших им флибустьеров было раздельное питание. Мясо ели без хлеба. [76] По свидетельству Эксквемелина, вместо хлеба французские плантаторы победнее использовали плоды некоей пальмы, на поминающие видом и вкусом дыню, только с косточкой внутри. Кроме того, хлеб делали из маниоки, называя его касавой. «Корни маниоки растирают на железной или медной терке точно так же, как в Голландии трут хрен. Когда всё приготовлено, маниоку насыпают в мешки из плотной ткани и отжимают, чтобы масса затвердела. Потом маниоку просеивают через кожаное сито и получают нечто подобное древесным опилкам. Их замешивают, тесто выкладывают на горячий железный лист и пекут. По вкусу поджаренная маниока напоминает кекс. Готовый хлеб выставляют на солнце и держат его обычно на крыше». Отец Лаба отмечает: «…пока кабан печется, можно поесть что-то другое, если имеется. Но как только при ступают к кабану, ничего другого есть уже нельзя. Точно так же нельзя смешивать вино и воду: это противоречило бы простоте нравов буканьеров».

«Хорошие манеры» за пиратским столом имели большее значение, чем можно было бы предположить. После нападения на Пуэрто-дель-Принсипе объединенных сил английских и французских флибустьеров Генри Морган велел забить сотни коров и быков, чтобы накоптить и насолить мяса для нового похода. Тут-то и разгорелся конфликт. Французы обожали разбивать кости только что убитых животных и высасывать еще теплый костный мозг. При этом они сплошь перемазывались кровью, от чего англичан, видавших в жизни всякое, просто мутило. Наслаждаться таким «деликатесом» казалось им сродни каннибализму. Народ подобрался вспыльчивый, несдержанный на язык. Слово за слово — и вот уже спорщики схватились за ножи. Когда, разбившись на два лагеря, тысяча пиратов пошла в бой стенка на стенку, вмешался Морган. Ему удалось разнять англичан и французов, наказав флибустьера, который первый пырнул врага ножом, а главное — напомнив, что им предстоит новый поход за богатой добычей, так что не время сейчас обсуждать кулинарные пристрастия.

Праздничным пиратским блюдом было салмагунди. В котел загружали соленую свинину или говядину пополам со свежим мясом дикой свиньи или козла (за неимением «благородного» мяса в дело могли идти собаки, кошки и крысы). Гарниром к вареному мясу служили овощи, яйца, анчоусы, виноград, дикие яблоки, плоды хлебного дерева. Всё это сдабривали по вкусу чесноком, сахаром, медом, солью, уксусом, маслом, вином и корицей и подавали к столу с галетами. Считалось, что если в сухарях попадаются термиты или другие насекомые, они лишь делают пищу сытнее.

Копченое мясо, а в особенности буканьерский соус пиментад возбуждали жажду, и пили флибустьеры много. Впрочем, пить начинали еще до трапезы: по свидетельству отца Лаба, пират, вернувшийся с охоты с пустыми руками, должен был либо отправляться обратно, либо выпить «штрафную» — столько стаканов рома, сколько добыл дичи самый удачливый охотник.

«Буканьеры проводят в лесах по году, а то и по два. Затем они отправляются на остров Тортуга, чтобы обновить там свой запас пороха, свинца, ружей, полотна и т. п., — рассказывает Эксквемелин. — Прибыв туда, они буквально за месяц спускают всё, что нажили за год или полтора. Они хлещут водку, словно воду, вино покупают прямо бочонками, выбивают затычки и пьют до тех пор, пока бочонок не опустеет. День и ночь буканьеры шатаются по селениям и славят Бахуса, пока остается хоть грош на выпивку. Между прочим, они не забывают воздать должное и Венере, водят шашни с торговками вином и девками, которые собираются к приезду буканьеров и каперов точно так же, как шлюхи и торговки Амстердама в ту пору, когда туда прибывают корабли из Ост-Индии или военная флотилия. Прожив все свои деньги и даже наделав порой долгов, охотники возвращаются восвояси и снова проводят в лесах по году-пол-тора».