Наталия Ильина - Дороги и судьбы

Ноябрь, 1960 год. Сидим в маленькой комнате у Ардовых. Анна Андреевна вспоминала прошлое в связи с тем, что в апреле будущего года исполнится пятьдесят лет с тех пор, как стихи ее впервые появились в журнале "Аполлон" и очень быстро был отклик в газете "Новое время" - пародия Буренина...

Я спросила, какие именно стихи были тогда опубликованы.

- Смрадный "Сероглазый король" и еще что-то... Не помню уж что...

Ее раздражал успех, выпавший на долю "Сероглазого короля". Об этих стихах она говорила тоном оправдания: "Мне же было тогда двадцать лет, и это была попытка баллады". {350}

Ее очень сердило, что А. Вертинский пел эти стихи и использовал для своих песенок еще некоторые тексты ее стихов, переделывая, перекраивая их... "Это не в добрых нравах литературы!" - сурово говорила Ахматова. Эту фразу, кстати, я от нее нередко слышала и по другим поводам...

Я спросила: как относился Гумилев к ее стихам?

- Сначала плохо. Но я и писала плохо, беспомощно, дилетантски, а он этого не прощал. Но потом, вскоре после того, как мы поженились, он уехал на полгода в Абиссинию. В его отсутствие я писала. Все эти стихи: "...сжала руки...", "...и перчатку с одной руки на другую...". Вернулся. "Писала что-нибудь?" Я ответила одним словом: "Писала". А меня уже расхвалили, и была уже башня Вячеслава Иванова. "Прочти". Я прочитала. Он сказал: "Нужно книжку делать. Ты поэт". С тех пор он очень внимательно относился к тому, что я пишу. Иначе он не позвал бы меня с собой в акмеизм. Надо было знать этого человека! Для него никакой роли семейные отношения в таких вопросах не играли.

- А почему он уехал через полгода после женитьбы?

- Страсть была к путешествиям. И я обещала, что никогда не помешаю ему ехать, куда он захочет. Еще до того, как мы поженились, обещала. Заговорили об одном нашем друге, которого жена не пускала на охоту. Николай Степанович спросил: "А ты бы меня пускала?" - "Куда хочешь, когда хочешь!" И вот я была у матери, а он прислал за мной. Передал, что едет, хочет проститься. Я приехала. Он укладывался. Были седла куплены.

Позже в тот же ноябрьский вечер младший сын Ардовых Борис, ученик театральной студии, рассказал вот что... Накануне в студии был какой-то торжественный вечер, и для студийцев играла знаменитая пожилая актриса. Боря Ардов на вечере не был, и товарищи упрекнули его: "Что ж ты не пришел? Неудобно! Старуха так старалась!"

И Анна Андреевна - мне:

"Не дай вам Бог до этого дожить!"

...Я вполне освоилась в ее обществе, свободно молчала, свободно говорила все, что приходило в голову. Последним, быть может, несколько злоупотребляла. Бывало, что Анна Андреевна произносила шутливо-жалобно: "Почему я, такая нежная, должна это слушать?" (Она пародировала Бальмонта, который когда-то сказал что-{351}то в этом роде...) В наступившей простоте отношений я временами забывала, кто рядом со мной! Ее драгоценное общество неизменно доставляло мне радость, но одновременно я жалела ее - и потому, что она стала глохнуть, и потому, что ей было трудно ходить. Это отношение, однако, надо было тщательно скрывать: "Я не любила с давних дней, чтобы меня жалели..." Если, забывшись, я говорила: "Итак, мэм, я вас привезу..." или: "Я вас отвезу..." - меня строго поправляли: "Вы, видимо, хотели сказать, что мы вместе поедем?"

Весной 1961 года в Гослитиздате вышел сборник: "Анна Ахматова. Стихотворения (1909-1960)". Небольшая, изящная книжка с послесловием А. Суркова, а вместо предисловия автобиография Ахматовой "Коротко о себе". На моем экземпляре надпись рукой Анны Андреевны: "Наталии Ильиной в хороший летний день, дружественно. Ахматова. 3 июня 1961 года".

В двадцатых числах этого же месяца мы с ней ездили в Переделкино: Ахматова везла свою книгу в подарок Чуковскому. Вечер был удивительный тихий, теплый, розовый. Сев на садовую скамью, Ахматова произнесла: "Здесь хорошо до преступности!"

Как они были прекрасны рядом - Ахматова и Чуковский! Она полная, седая, величественная в чесучовом просторном платье, и он в белом пиджаке, с белой на смуглом лбу прядью, длинный, худой, слегка и почтительно к ней наклонившийся... Я оставила их на скамье вдвоем, любовалась на них издали, прохаживаясь по участку. И странно мне было, что эти два человека, имена которых я знаю всю жизнь,- тут, рядом, и я благодарила судьбу, подарившую мне встречу с ними, и их доброе ко мне отношение... Никогда у меня не было фотоаппарата, снимать я не умела и не жалела об этом. А тут вдруг пожалела. Хотелось остановить мгновение, чтобы всегда, когда захочу, снова увидеть их двоих, сидящих рядом на скамейке. Они оба стары. Оба скоро уйдут...