Виктор Баранов - СМЕРШ. Будни фронтового контрразведчика.

Чуть хлопнув дверью, чтобы не испугать постовых неожиданным появлением, в наброшенной на плечи шинели, он прошел мимо них, не задерживаясь. Через несколько минут, без всяких задержек, старая смена постовых ушла на отдых, а новая пара, тихо разговаривая, удалилась от его убежища. Теперь путь был свободен.

Планом обеспечения операции «Аза» был предусмотрен ночной секретный пост вблизи разминированной тропы на случай выхода немецкой войсковой разведки в наш тыл. Анджей случайно услышал об этом от саперов, с которыми его группа обкатывала тропу прохода, но не знал, в каком месте пост стоит. Твердя молитву, полный решимости, он вышел на тропу, внимательно сверяя свой путь по приметам. Сейчас он сожалел, что помнит только те, которые служили ориентиром поворотов. Его глаза привыкли к темноте, но иногда Анджей терял направление тропы, тогда осторожно отступал назад и снова двигался на коленях. Первые сотни метров почти прополз. Этот участок саперы называли урожайным — он был густо напичкан минами. От напряжения Анджей взмок; сняв шинель, сделал из нее скатку, повесил через плечо и, опять на четвереньках, продолжил путь.

Первый раз он допустил ошибку, когда отклонился от тропы в сторону на несколько метров и, осторожно обшаривая старую траву, коснулся мины. Ее поставили в первый снег, и теперь она, когда снег растаял, легла в старую траву. Анджей только коснулся ее холодной эбонитовой поверхности и успел отдернуть руку — страх пронзил его, как стрела, пот залил глаза, руки затряслись и неуемная дрожь заколотила все тело. Так близко подойти к своему роковому концу и ощутить смерть своими руками! Он знал, что взрыв мины не всегда убивает солдата, но, представив себе, как, истекая кровью, с невыносимой болью в искалеченном теле будет медленно умирать, он заставил подавить в себе панический страх, который длился несколько минут и, напрягая зрение, стал ощупывать руками землю и опять находил новые мины. Ему казалось, что попал в заколдованный круг и выхода нет — кругом залегли безмолвные враги, они ждут, когда Анджей неосторожно наступит, надавит на коробочку и — тогда пропало все!

Казалось, что прошла целая вечность. Время шло, а он никак не мог выползти на тропу. Тогда Анджей заставил себя остановиться и несколько минут вспоминал, как и когда свернул с тропы. Потом снова и снова ползал по кругу, не находя пути к спасительной тропе.

Время шло, и все чаще приходили мысли: а вдруг кто-нибудь обнаружит его отсутствие, сразу организуют поиск и в первую очередь пойдут искать по тропе к линии фронта. Вот тут-то, пока он тычется во все стороны, как слепой щенок, они его и застукают. Он представил себе переполох в блиндаже и тех, кто будет искать его. Но среди тех, кто остался там, на той стороне, не было таких умелых и отчаянных, чтобы идти в ночь по тропе, где каждый шаг в сторону подобен самоубийству. Все они будут ждать рассвета. Значит, у него еще есть время выбраться из ловушки, в которую сам же и угодил.

Вдруг он вспомнил старшину Шейхаметова. Да, этот может пойти в ночь по опасной тропе. Только он, с его звериной осторожностью и невесомостью легкого тела, мог быстро и бесшумно догнать беглеца. Анджей представил себе, как его схватят здесь, сидящего в окружении минного поля, и заставят идти с поднятыми руками, а потом испить чашу издевательств, ночных допросов, а потом — пулю в затылок! Все в нем заговорило против такого ужасного конца, и он в сотый раз ощупывал заколдованный круг. Наконец нашел выход на тропу и теперь стал осторожно продвигаться вперед. Еще несколько сот метров пути Анджей преодолел ползком, но вдруг услышал посторонний звук, который то затихал, то усиливался ритмично человеческому дыханию. Когда он подполз ближе, понял, что ajo был храп спящего человека. Под корневищем вывороченной столетней ели, лежавшей неподалеку от тропы, удобно устроившись, почивал первый секретный пост. Их никто не проверял, а они не верили в то, что ночью здесь, на минном поле, могут пройти немцы, и поэтому устроили удобную лежку; заваливались с вечера спать.

Теперь уже от поваленной ели рукой было подать до караульной тропы солдат вермахта, охранявших подходы к своим блиндажам, дзотам, упрятанным вдоль просеки леса.

Шейхаметов проснулся с чувством тревоги еще тогда, когда беглец плутал по тропе, натыкаясь на мины. Он взял фонарь и зашел к спящим разведчикам — среди них не было только Княжича. Он быстро обошел все отсеки, потом окрестности блиндажа, и его зоркий глаз смог обнаружить след сапога и примятую траву у начала тропы, ведущей к переднему краю. Старшина не мог понять одного, как мог такой человек, как Княжич, рискнуть выйти ночью на тропу и что могло заставить его пойти на смертельный риск?!