Артем Драбкин - Мы дрались с «Тиграми»

Недолет или перелет. Думаю, сейчас будет второй выстрел. Вместо выстрела машина взорвалась. Алексей на меня облокотился: «Комбат, молчите! Не сообщайте ничего домой. Мать умрет от горя». У него недавно брат-летчик погиб, теперь еще один брат сгорел на глазах… Встретились они в Румынии. Наш полк готовился к атаке, а тут пришли ребята-танкисты из другого корпуса. Сидим, разговариваем: «Вы откуда?» — «Прибыли с Дальнего Востока вам помогать, а то у вас тут ничего не получается». Туда-сюда… подначки… Кто-то говорит: «Семин, иди сюда, тут ребята с Дальнего Востока прибыли. У тебя брат там служит, может быть, знают про него». — Он подходит. — «Да, есть у нас Семин». — «Давай его сюда!» Позвали. Вот так два брата встретились в Румынии у Тыргу-Фрумоса, старшина и лейтенант. Мы старшину Семина забрали к нам в полк. И, видишь, как судьба все перевернула… Что произошло? Заряжающий ошибся, задел взрывателем казенник. Но дело даже не в этом. Если бы взрыватель был исправен, то он бы не сработал. Оказалось, что на партии взрывателей инерционный предохранитель был сработавшим.

Я радировал в полк, что снаряды на исходе, и просил прислать танки и пехоту. Ночью, в свете луны вижу, подошли две машины. Из них вылезли начальник штаба Саша Шипов и командир взвода саперов Иванов, а с ним человек десять бойцов его взвода — пехоты не было. Я стою, они подходят. До них метров пятнадцать оставалось, когда пряхмо в центре этой группы' разорвался снаряд…

За этот бой меня представили на «Героя». Мы три дня держали автостраду. Но заменили на Красное Знамя. Почему? Через некоторое время немцы прорвались в тридцати километрах правее. Командующий вроде сказал: «Какие вы герои?» А я-то при чем? Мне дали три километра, я их три дня держал, никого не пропустил. Представляли через месяц, когда немцы прорвались. Может, если сразу бы это сделали, то дали…

После этого боя меня назначили заместителем начальника'штаба полка вместо погибшего Шипова. А через месяц назначили заместителем командира полка.

— По танкам какими снарядами стреляли?

— Бронебойными — ими надежнее. Т-3 или Т-4 — эти разваливались при попадании снаряда, а болванка тяжелые танки насквозь пробивала. Если при этом детонировал боекомплект, то башню с погона срывало.

— Какое соотношение в боекомплекте было бетонобойных к бронебойным и осколочно-фугасным?

— По-разному. Что на складе есть, в той пропорции и выдадут. Болванкой хорошо по танкам стрелять, а если дом надо завалить, то тут без фугасного не обойдешься.

— Какое было прозвище у самоходок ИСУ-152?

— Зверобой. «Коровами» их никто не называл.

— Как подбирали заряжающего?

— На ИСУ-152 было раздельное заряжание. Снаряд весил 48 кг и гильза килограммов 16–20, медная — больше, картонная — меньше. Для заряжающего это феерически тяжелая работа. Старались подбирать ребят соответствующей комплекции — ростом примерно 160 сантиметров, чтобы головой о крышу не бился, но чтобы руки и ноги были как у штангиста.

— В экипаже было четыре человека?

— У меня всегда было пять человек. Наводчик, заряжающий, радист, командир машины и механик-водитель.

— Роль радиста?

— Пулемета на ИСУ-152, к сожалению, не было. Хотя потом ДШКставили, но моя батарея таких машин не получала. Это обстоятельство вынуждало нас приватно где-то добывать трофейный пулемет, и мы почти всегда его имели с запасом патронов. Он обычно лежал на броне в ящике. Вообще, помимо пулемета на крыше рубки всегда лежало 4–5 ящиков со снарядами. За рубкой стояла бочка с горючим. Машина шла к полю боя, всегда имея этот верблюжий горб. На исходных позициях мы горючее из бочки заправляли во внутренние баки и выкидывали. Иногда дополнительные баки сбрасывали, но снаряды не сбрасывали, они — на башне. Полтора боекомплекта машина всегда имела. Двадцать штук — это мало. Мы во время паузы очередной снаряд брали не из укладки, а из ящиков.

— Вам приходилось покидать горящую самоходку?

— Пару раз. Один раз по глупости — внутри загорелись тряпки с маслом. Пришлось выскочить. Ребята сразу бросили брезент, пожар потушили. А один раз — в бою. Снаряд пробил броню и загорелся порох. Но он медленно горит — выскочить просто. Ну, и бывало не раз пробитие без пожара. В Прибалтике в самоходку попал крупнокалиберный снаряд, когда мы были внутри. По машине пошли искры, как от автогена. Я до сих пор не знаю, что это было, но ощущение, что пожар начался. Правда, прошло это очень быстро.