Артем Драбкин: Мы дрались с «Тиграми»

Многие из нас, ленинградских студентов, после войны не вернулись в стены родного института. Сколько ребят погибло! Молодых, ярких, талантливых! В большинстве неженатых. Ни потомства, ни следа от них не осталось. Но ценою неимоверных усилий, страданий, лишений, голода, страха и крови вместе со своим народом мы выстояли, остановили, а потом и разгромили проклятого врага — немецких фашистов. Вот почему в заключение считаю необходимым повторить сказанное в начале этой книги: при любых оценках событий войны незыблемым должен оставаться непререкаемый исторический факт: ГЕРОИЗМ СОВЕТСКОГО НАРОДА-

Не знаю, почему так долго и сложно идет поиск национальной идеи нашей возрождающейся к нормальной жизни страны. Казалось бы, формула ее очень проста: РОДИНА — МАТЬ. А мать — и о погибших и ушедших горюет, помнит и чтит, и живых любовно пестует, и о будущем своего потомства думает и заботится. Хочется верить, что наше поколение передает эстафету защиты России-матушки в надежные руки.

Курск. 1959–2000,2006

Книга Петра Михина — редкостная и необыкновенная. О героизме и муках наших солдат и офицеров на передовой пишет человек, который сам поднимал солдат в атаку, бился с фашистами в рукопашных схватках, ходил в тыл к немцам за «языком», стрелял из пушек по вражеской пехоте и танкам, сам бывал под гусеницами этих танков.

Не общие фразы об атаках и обороне, не газетные призывы к служению вождям и властям, а боль и страх солдат, бросающихся под кромешным огнем в атаку за свой поруганный народ, за свою Родину. Как они, эти солдаты, преодолевали страх, свершали подвиги, какую непередаваемую словами радость испытывали они от победы над врагом. Как идут они, а вернее, бегут сломя голову, по полям, усеянным трупами, через смерти и ранения навстречу врагу, чтобы сразиться с ним в рукопашной.

Книга потрясла меня своею искренностью, простотой и бесхитростностью. Не ради похвал и наград свершали подвиги люди старшего поколения, а потому, что это нужно для победы над противником. Их героизм часто оставался незамеченным. А самая значимая, самая необходимая для них похвала — это молчаливое одобрение, а еще лучше — бурное восхищение товарищей, на виду у которых они бились с немцами. Важно, чтобы требующее самопожертвования рисковое дело высоко оценили те, кто умеет сам это делать и знает толк в нем.

Трагические и смертельно опасные ситуации создавались не только хитрым и коварным врагом, но зачастую и неумелыми действиями своих командиров, а то и командующих. А ты, надрывая свои последние силы, идя на верную погибель, должен разрешить эту проигранную ситуацию в нашу пользу. Такова участь солдата на войне. Города берут генералы, а оставляют рядовые.

Автор пронзительно-ярко, в духе Константина Воробьева и Виктора Астафьева, показывает страдания человека на войне. Не только физические, но и нравственные. Не в тылах, штабах и политотделах, а на передовой, где стреляют, бьются смертным боем. Испытывая адские страхи и страдания, люди передовой позиции сражаются до последней капли крови, до последней жилки и нерва, до последнего вздоха, чтобы одолеть врага, чего бы это им ни стоило: увечья, гибели или мучительной смерти в плену.

Я не встречал ранее в военной литературе, чтобы автор так смело и беспощадно обнажал различия в положении людей на фронте. «Мы все войны шальные дети: и генерал, и рядовой», — поется в песне. Это в песне, а наделе было иначе. Одни, находясь в обозе, подвозят, снабжают, командуют, надзирают, кричат «ура!» с газетных страниц, распределяют награды, должности и звания, устраивают праздники для себя, «братаются» с мирным населением, а немца и в глаза не видели. Другие ползают на животе под пулями, в грязи, на ледяном ветру, в жару средь разлагающихся трупов, чтобы вплотную приблизиться к противнику и вступить с ним в рукопашную схватку. В эту категорию попадают рядовые, взводные, ротные и комбаты. Они же были в ответе в случае неудачи. Но зато какая трогательная дружба на передовой, какая взаимовыручка! Там в смертельной опасности не подхалимничают и не угождают.

В книге ничего нет надуманного. Все описано в точности так, как рассказывал когда-то мой покойный отец Николай Петрович Карамышев.

В 1943 году, когда ему было шестнадцать лет, он приписал себе год и пошел добровольцем на войну. Год воевал ранцевым огнеметчиком, был несколько раз легко ранен, но возвращался быстро в строй.

Ранцевый огнемет, конечно, оружие грозное. Струя огня бьет на семьдесят метров, и мой отец успешно выжигал фрицев через узкие амбразуры, испепелял пулеметные гнезда, орудийные расчеты, наступающую пехоту и танки противника. Но вот чтобы сделать это, надо было суметь подползти к немцам незамеченным на полусотню метров. Сначала отец подогнем неприятеля бежал к немецким позициям вместе с нашей атакующей пехотой. А потом, скрываясь, выдвигался вперед. А на спине у него пудовый стальной ранец размером с ведро. В этом ранце под большим давлением — горючая смесь. И если пуля или осколок царапнут этот ранец, происходил взрыв, и огнеметчик превращался в факел. Поэтому ранец снимали со спины и тянули его рядом с собой, все меньше опасность. Ох, как трудно подкрасться к немцам по открытому полю! Большинство огнеметчиков гибли до открытия огня по противнику, а раненые истекали кровью на нейтральной полосе. Но если удастся подползти, то держись, немец! Все сожжет беспощадный твой огонь, пусть даже ты не выберешься отсюда живым, победа все равно за тобой!