Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

— Я рад нашей встрече, Рихард, — сказал Ходзуми. — Могу ли чем-нибудь вам помочь.

С этого часа они стали друзьями. Они стали товарищами-единомышленниками, откровенными до конца. Много позже Зорге так скажет о Ходзуми:

"Одзаки был моим первым и наиболее ценным помощником… Наши отношения, как деловые, так и чисто личные, всегда оставались превосходными. Он добывал самую точную, полную и интересную информацию, которая когда-либо поступала ко мне из японских источников. Сразу же после знакомства я близко подружился с ним".

В свою очередь Одзаки напишет о Зорге: "Я относился с интересом и к положению, которое занимал Зорге, и к нему самому как к человеку. Я не столько обменивался с ним мыслями, сколько прислушивался к его суждениям о той информации, с какой я его знакомил. С не меньшим интересом я выслушивал его мысли. Он никогда не вытягивал из меня информацию по конкретным вопросам и не давал мне заданий".

Когда началась японская агрессия на континенте, в Маньчжурии действовало всего несколько частей, насчитывавших 14 тысяч солдат. В этом районе находилась стотысячная китайская армия. Однако чанкайшисты не оказали сопротивления японским захватчикам — они лишь обратились с жалобой на Японию в Лигу Наций. Но разве могло это испугать Токио?

Судьба Маньчжурии оказалась предрешенной. Ей предстояло стать марионеточным государством Маньчжоу-Го, подвластным Японии.

Накануне нового, 1932 года Одзаки предупредил Зорге: в ближайшее время Япония предпримет попытку укрепить свои позиции в других районах Китая. Вероятнее всего, будет совершено нападение на Шанхай. Уже разработан план операции.

— Цель его, — пояснил Ходзуми, — заставить иностранные державы, а так же и китайское правительство принять японские требования автономии Маньчжурии и Внутренней Монголии, а на самом деле добиться согласия на подчинение их Японии. Кроме того, империя намерена захватить главные торговые артерии Китая. Но главная задача в Шанхайской операции — добить нанкинский режим, чтобы он не представлял Китай как единое целое. Японии нужно такое правительство в Нанкине, которое считалось бы прежде всего с ее интересами.

В один из дней января на Шанхайском рейде появились два крейсера с японской морской пехотой, а на аэродроме за городом приземлились японские истребители. Против безоружного населения был двинут мобильный отряд, поддержанный бронемашинами. На борьбу с японскими агрессорами поднялся весь Шанхай, завязались ожесточенные бои.

В те дни Зорге и Римм находились в районах самых горячих схваток, буквально под пулями, чтобы видеть, какова она в деле, японская армия: ее вооружение, тактика, выучка? Все это интересовало Центр.

Зорге и Римм в разговорах наедине стремились верно оценить политические последствия шанхайской операции.

— С Шанхаем у японцев не получится так просто, как с Маньчжурией, заключил Зорге.

После затяжных боев японцы понесли значительные потери и согласились на перемирие, а затем предпочли вывести из Шанхая свои войска.

* * *

Рихард все чаще видел какие-то непонятные перемены в настроении своего молчаливого друга. То Карл задумывался, склонившись над шахматной доской, а мысли его были сосредоточены явно не на игре, то отвечал невпопад, а то вдруг мелькала в его обычно спокойных глазах тоска.

Однажды, когда работа была закончена и они, устало привалившись к спинкам кресел, дымили сигаретами, Зорге прямо спросил:

— Что с тобой, Пауль?

Римм мог отвечать — или промолчать. Он наклонил лобастую голову:

— Понимаешь ли…

И начал рассказывать. Неладно складывалась у него личная жизнь. Была у него жена, двое детей. Поженились еще в гражданскую. Жили дружно. После академии он уехал в длительную спецкомандировку за рубеж. Вернулся. Жена и дети умерли. Разом, от эпидемии. Даже не знает, где их могилы… Осилил горе. Не так давно снова женился и вот опять уехал на годы. Очень скучает…

— Кто она? — спросил Зорге.

— Тоже эстонка. Любой зовут… Отец у нее был грузчиком. Люба, еще когда училась в гимназии, состояла в подпольной революционной организации. Потом работала гувернанткой в семье у какой-то княжны. После революции окончила курсы медсестер. Сейчас фельдшер в Институте охраны материнства и младенчества в Москве.

— Дети?..

Карл качнул головой:

— Нет. Но хватит об этом… Что у нас на завтра?

На следующий день, когда они снова сидели вечером за рабочим столом, Рихард протянул ему готовую к зашифровке радиограмму: