Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

Ему открыла молодая женщина в скромном легком платье. Не то чтобы хорошенькая, но от всей ее фигуры веяло чистотой и опрятностью. Глаза темные, волосы цвета спелой ржи гладко зачесаны и уложены в тяжелый пучок. Тоненькая золотая цепочка на открытой шее. Женщина пригласила войти в комнату:

— Я, кажется, догадываюсь, что вас привело ко мне, герр…

— Клаузен, Макс Клаузен, — подсказал он.

— Вы, герр Клаузен, вероятно, и есть тот самый приезжий, который никак не может привыкнуть к местной духоте?

Она говорила по-немецки, но для Макса было ясно, что это не родной ее язык.

— Хозяйка уже прожужжала мне все уши о том, что хочет сдать вам весь верх. Может быть, она и права. Но почему она думает, что я приспособлена к шанхайскому климату лучше, чем вы?

Макс, не очень искушенный в разговорах с молодыми женщинами, после такого начала почувствовал себя совершенно беспомощным. В самом деле, с какой стати эта одинокая женщина должна жертвовать ради него своими удобствами? Черт с ней, с этой квартирой. Уж лучше найти другую…

— Что же вы молчите? — спросила она, заметив его замешательство.

— Просто мне нечего вам возразить, — ответил Макс. Ему хотелось встать и уйти, но что-то удерживало его. — Давайте забудем об этом. Вы останетесь здесь, а я подыщу себе что-нибудь еще. Шанхай — большой город. У вас, должно быть, и без того не ахти какая сладкая жизнь. К чему лишние волнения.

— Да, вы правы, — ответила она, и голос ее потеплел. — С тех пор, как я очутилась в Шанхае, мне кажется, что я попала на дно какой-то пропасти, из которой никогда не выбраться. Хороших людей так мало. Волей-неволей в каждом начинаешь видеть недруга. — Голос ее звучал доверчиво. — Ах, если бы вы только знали, как тяжело здесь жить! Все достается с боя: и работа, и жилье. Каждый предоставлен сам себе и должен надеяться только на себя.

— Поверьте, у меня и в мыслях не было вас обидеть, — сказал Макс.

Она улыбнулась:

— Может, хотите чаю? Мне нравится китайский чай. Дома, в России, такого не было.

— Так вы из России?

— Да, я родилась там.

— Но как же вы попали сюда?

— Это долгая и довольно печальная история. Давайте лучше выпьем чаю.

— Откровенно говоря, не откажусь, — проговорил Макс. — Только ведь я даже не знаю, как вас зовут.

— Анна. Одну минутку подождите меня.

Анна принесла термос. Разлила по чашкам кипяток. Заварила ароматный зеленый чай. Макс следил за ее движениями, неторопливыми, плавными, полными изящества. Руки у нее были очень белые.

Она сказала, что работает сиделкой в госпитале "Блю" и что ей скоро пора на дежурство. Макс проводил ее до работы. А когда возвращался домой, решил: из этого дома он никуда не уедет.

На следующий день они снова встретились. Макс пригласил Анну в крошечное кафе на авеню Жоффр с романтическим названием "Лебединый шалаш". В кафе стояло всего четыре столика на первом этаже и столько же на втором. Они поднялись наверх. Там никого не было.

В тот вечер Макс узнал о ней многое.

2 апреля 1899 года в семье скорняка Матвея Жданкова родился четвертый ребенок, девочка. Роды были тяжелые, и мать не перенесла их. Мария Жданкова умерла, не успев взглянуть на дочку. Она лишь попросила, чтобы новорожденную назвали Анной.

После смерти жены Матвей Жданков с четырьмя детьми уехал из Новониколаевска в деревню. Когда младшей дочери исполнилось три года, он отдал ее на воспитание купцу второй гильдии Георгию Николаевичу Попову. У Поповых Аня прожила 14 лет. Ее взяли как приемную дочь, но жизнь ее ничем не отличалась от положения служанки. В школу ходила всего три зимы. Вставать приходилось затемно. Уже к 5 часам утра нужно было натаскать дров, растопить пять больших печей. С охапкой березовых поленьев в темноте пробиралась по занесенному снегом двору купеческого дома, утопала в огромных сугробах. Потом бежала за водой. Ставила самовар. Накрывала на стол. В школе, изнуренная непосильным трудом, часто засыпала на уроках.

Шестнадцати лет ее выдали замуж за работника Поповых — Михаила Афанасьева. Через три месяца после свадьбы мужа взяли на фронт. Больше Аня его не видела. Она все еще жила у Поповых, но с каждым днем жизнь становилась невыносимее.

Дела у купца пошли плохо. Он ходил злой и угрюмый. Работать заставлял от зари до зари. Кормил впроголодь. Как раз в это время Аня познакомилась с инженером, который приехал ставить мельницу. Родом он был из Финляндии. Спокойный, обстоятельный, вежливый. Аня его мало знала, но когда он сделал ей предложение, она дала согласие: жить у Поповых она больше не могла.