Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

— Что это за планы? — спросил Зорге.

— Приморскую область намечено после захвата присоединить к империи, а районы, прилегающие к Маньчжурии, превратить в "сферу влияния". Сибирская железная дорога будет целиком поставлена под контроль Германии и Японии. Пункт разграничения — город Омск.

— Да-а, далеко идущие планы… — задумчиво проговорил Рихард. — Ну а ты-то сам, Ходзуми, как думаешь: при каких условиях империя решится выступить против СССР?

Одзаки не спешил с ответом. Помолчав, проговорил:

— Если войска Квантунской армии будут превосходить силы Красной армии на Дальнем Востоке и в Сибири не меньше чем втрое. Генштаб еще не забыл Хасан и Халхин-Гол. А самое главное условие: если Гитлер добьется больших успехов, если действительно свершится "блиц-криг".

Из этого разговора Зорге сделал вывод: Япония готовится к войне против СССР. Вскоре ему стал известен поразительный факт, совершенно подтверждавший это предположение. Военный атташе Кречмер доверительно сообщил ему, что министр Тодзио по поручению Тайного совета и в полном контакте с германскими военными срочно завершает разработку плана нападения на Россию. План этот носит кодовое название "Кантокуэн" — "Особые маневры Квантунской армии".

А посол Отт тут же поспешил передать донесение в Берлин: "Военные приготовления против СССР ведутся со все возрастающей быстротой".

* * *

Токио первых дней и недель после начала германо-советской войны. Ёсукэ Мацуока еще министр иностранных дел второго кабинета Коноэ. Он упорно проводит свою линию, делая все, чтобы развязать войну Японии против СССР.

Вот выписка из дневника посла СССР в Японии Сметанина от 25 июня 1941 года:

"…Я задал Мацуоке основной вопрос о позиции Японии в отношении этой войны и будет ли Япония соблюдать нейтралитет так же, как его соблюдает Советский Союз в соответствии с пактом о нейтралитете между СССР и Японией от 13 апреля с. г. Мацуока уклонился от прямого ответа… Однако тут же подчеркнул, что "основой внешней политики Японии является Тройственный пакт и если настоящая война и пакт о нейтралитете будут находиться в противоречии с этой основой и с Тройственным пактом, то пакт о нейтралитете не будет иметь силы".

Это явно провокационное заявление японского министра дает основание Отту послать в Берлин следующую оптимистическую телеграмму:

"Директор европейского отдела сообщил мне, что советский посол попросил Мацуока принять его в субботу для неотложной беседы, чтобы по поручению своего правительства получить ответ, считает ли Япония пакт о нейтралитете действующим в связи с настоящей германо-русской войной. Мацуока ему на это ответил, что пакт о нейтралитете не отвечает настоящим событиям. Он был заключен в тот момент, когда германо-русские отношения были, по существу, другими.

Русский посол, который надеялся получить удовлетворительный ответ, был крайне озадачен этим заявлением".

Тремя днями раньше, в день нападения Германии на СССР, Мацуока, хотя и осторожно, но обнадеживал Отта в том, что "он лично по-прежнему считает: Япония не может долгое время занимать нейтральную позицию в этом конфликте…".

Однако позицию министра иностранных дел не поддержали большинство деятелей промышленно-финансового мира, правительства и военной верхушки Японии. Они склонялись к "южному варианту", отлично, однако понимая, что это может вызвать войну и с Соединенными Штатами. На очередь встала другая задача: усыпить бдительность Вашингтона видимостью серьезных переговоров, а потом… А потом, как известно, дело кончилось вероломным, без объявления войны, нападением японского флота на Пёрл-Харбор…

* * *

Москва требовала информации о реакции Токио на начало войны. Зорге работал круглосуточно.

* * *

Отт стоял у большой карты Европы, сменившей на стене его кабинета карту Польши. Теперь она была утыкана черными флажками со свастикой.

Генерал потирал руки от удовольствия:

— Дела идут как по маслу. Ты только взгляни. — Он жестом пригласил Рихарда подойти поближе. — Литва, Латвия, Западная Украина, Белоруссия — и все за какие-нибудь две недели! Если мы сохраним такой темп, то через месяц-полтора войдем в Москву. Представляешь, какое это будет эффектное зрелище! На кремлевских башнях — знамена со свастикой! Ряды войск замерли в ожидании фюрера. Вот он въезжает на бывшую Красную площадь. Гремят барабаны. Делегация русских вручает фюреру ключи от столицы. А? Такого не знал и Наполеон!