Александр Фетисов - Викинги. Между Скандинавией и Русью

Не вызывает сомнений сам факт того, что оформившаяся на восточно-славянских территориях около конца IX — начала X в. новая социальная структура (дружинная организация) сформировала и собственные этнокультурные феномены, значительно повлиявшие на сложение раннегородской культуры Древней Руси. Одним из таких феноменов стали и «дружинные курганы», как особый тип погребальных памятников. В связи с этим, анализируя социальную информативность погребений, Г. С. Лебедев пришел к выводу, что «группы погребений, совершенных по определенному типу ритуала, соответствуют общественным группам древних людей, сознававших общность своего положения, и выразивших это сознание в формах погребального обряда» 76 76 Лебедев Г. С. Погребальный обряд как источник социологической реконструкции (по материалам Скандинавии эпохи викингов) // Краткие сообщения Института археологии. 1977. № 148. С. 25. .

Работа с материалами погребений и анализ содержащейся в них информации являются, вероятно, наиболее сложными в археологии, поскольку в этом случае мы имеем дело с результатом сознательных действий людей Средневековья, со своего рода «артефактным текстом», подчиненным определенной имманентной логике. Характер такой знаково-символической системы определялся социальным статусом покойника и ритуалами погребений, принятыми в данном обществе. В современной науке разработано несколько подходов к работе с подобными феноменами заупокойных практик, в том числе и направленных на реконструкцию социальных иерархий и маркеров разных страт.

Говоря о социоинформативности погребального памятника и обряда, необходимо отметить, что погребальная обрядность отражает не столько объективную реальность , существующую в обществе, сколько представление общества об этой реальности 77 77 Ольховский B. C. Погребальная обрядность (содержание и структура) // Российская археология. 1993. № 1. С.78–94. .

Среди дифференцирующих признаков, характеризующих погребальные комплексы, выделяются два различных уровня, несущих различную историческую информацию. «Признаки явного уровня» трактовались самим обществом в качестве социальных индикаторов и регламентированные обрядом. Эти признаки как раз и призваны отразить существующие в обществе социальные концепции. «Признаки неявного уровня» содержат информацию о градациях общества, не осознававшихся самими его членами 78 78 Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Социальная реальность — идеология — погребальный комплекс (к проблеме соотношения) // Конференция «Идеологические представления древних обществ». Тезисы докладов. М., 1980. С. 31–32. .

Предметы вооружения в погребении, безусловно, являются «признаками явного уровня». Они показывают то место, которое занимал погребенный в социальной концепции общества, члены которого сочли необходимым сопроводить погребение оружием. Оружие здесь выступает как некий «символ», социальный маркер дружинного погребения.

Поэтому не род занятий , а именно место, занимаемое в социальной концепции общества , определяют присутствие оружия в дружинном погребении. Здесь достаточно вспомнить, например, детские погребения с оружием и предметами «дружинной культуры» (как, например, камерное детское погребение № 110 (раскопки 1909 г.) в районе Десятинной церкви в Киеве). Погребенные дети, естественно, не могли являться действующими дружинниками, но, поскольку они принадлежали к дружинной среде, с ними в погребение клали при захоронении оружие. Также можно вспомнить случаи нахождения в «дружинных курганах» предметов ремесленного производства, культовых предметов, которые, естественно, не демонстрировали род занятий, а являлись определенным символом. Оружие, вероятно, также являлось символом, демонстрирующим место погребенного в имажинарно-мифологической социальной системе (которая может и отличаться от реальной социальной структуры) общества. Поэтому, вероятно, не всегда можно относить небогатые и малоинвентарные погребения с оружием к различным группам «рядовых вооруженных общинников», «ополченцев» (как это зачастую делалось в советской историографии) или др. То есть погребения с оружием можно интерпретировать как принадлежащие профессиональным воинам, поскольку только их социальный статус находил отражение в специфическом погребальном обряде (наличие оружия в инвентаре); другие социальные группы таких маркеров в погребальном обряде не имели. Именно поэтому только предметам вооружения при определении дружинного погребения можно отводить ключевую роль.