Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)

Кружилин наблюдал за ним, прищурив от изумления глаза.

- Изменился ты, Панкрат, за это время...

- Дык двадцать четвертый год Советской власти идет. Пора и меняться.

Голос старого председателя был глух, печален, слышалась в нем откровенная горечь.

- Так... - промолвил Кружилин и тоже поднялся из-за стола. - Не потому ли у тебя и колхоз напротив других покрепче, что петлять научился?

- Нет, никудышный колхозишко... Люди живут, может, посправнее, это так... Ежели по твоим приметам судить, по патефонам, то... у нас их ничего, покупают.

Последние слова он прибавил с чуть заметной усмешкой, повернулся навстречу Кружилину, и они стали грудь в грудь, смотря в глаза друг другу.

- Зачем ты так со мной, Панкрат?

- А я откуда знаю - прежний ты али нет? Может, надломила тебя жизнь и ты на Полипова стал похожий?

Потом в глазах Назарова что-то дрогнуло, он опустился на голбчик, стал глядеть куда-то в угол.

- Пуганая ворона, знаешь, куста боится. Прощай меня, Матвеич.

- Мне ведь работать с этим Полиповым. Что это за человек? - прямо спросил Кружилин.

Назаров еще помолчал, вздохнул.

- А дьявол ли в нем разберется. Но, по моему разумению, вредный, однако, для жизни человек.

- Чем же?

- Чем, чем?! Я откудова знаю чем! - вспыхнул было Назаров, но тут же, будто устыдясь, продолжал тише: - Ты гляди - в округе живут колхозы ничего вроде. А в нашем районе будто мор страшный прошел. Как Полипов стал секретарем райкома, так и начался этот мор.

- Значит, ты считаешь, все дело в Полипове?

- Рыба с головы гниет...

- Ну, а все же, вы-то чего тут? Ты вот, другие председатели?

- А чего мы? Нас приучили, как солдат, к командам. Сегодня просо сей, завтра - ячмень. Ваш райкомовский конюх дед Евсей, бывало, привезет бумагу немедля начать сеять, - а на дворе дождь со снегом, а то и буран хлещет.

- И что же вы?

Назаров пожал плечами:

- Бывало, что и сеяли, в стылую землю семена зарывали. Зато район всегда первым по области посевную заканчивал. А хлебозаготовки? Выполним весь план, Полипов добавочный спускает. Излишки, дескать, есть, сдавайте Родине излишки. Ну, по хлебосдаче мы тоже всегда первыми. Передовой район! А хозяйство что? Оно хиреет. На трудодни фига остается. Ну, терпишь-терпишь, да иногда и... сотню-другую пудиков пшенички скроешь. На душе муторно, будто украл хлеб-то... Или рассвирепеешь - да бумагу ему, рапорт: все честь по чести, сев закончили. А кой хрен закончили, когда пашни еще каша кашей, ноги по колено вязнут. Да... А потом ночами сердце все исщемит, все ворочаешься. Все слушаешь, не стучат ли дрожки... Якова Алейникова.

- Во-он как!

- А ты думал - как?

"Да, Полипов, Полипов..." Кружилин эти полгода все присматривался к нему. Вроде бы человек как человек. Ведет, правда, себя замкнуто, но обязанности новые выполняет если не хорошо, то добросовестно.

Кружилин жил в том же одноэтажном бревенчатом доме, что и до отъезда в Ойротию. Только сейчас дом был обнесен высоким глухим забором, выкрашенным в зеленый цвет.

- Зачем ты забором отгородился? - спросил Кружилин у жившего в этом доме Полипова в первый же день приезда. У крыльца стояла полуторка, дед Евсей, райкомовская сторожиха и сам Полипов бегали по перемерзшим ступенькам, носили из дома и бросали в кузов матрацы, стулья, связки книг.

- Это не я. Это Алейников приказал огородить, - бросая в кузов валики от дивана, сказал Полипов. - А зачем - его уж дело. Ему виднее.

Стоял морозный день, нетронутый, немятый снег больно искрился. Полипов был в одном свитере, в шапке, от него шел пар.

Грузился он торопливо, как-то демонстративно-показательно.

- Зря ты это, Петр Петрович, - сказал Кружилин.

- Чего зря?

- Переезд затеял. Мы с женой поселимся в доме, где жил бывший предрика. Или еще где. Сын у меня в армии служит, много ли места нам с женой надо?

Полипов вытер ладонью широкий вспотевший лоб, попробовал улыбнуться.

- Нет уж... Закон порядка требует. Я в этом деле педант, хотя это, может быть, и смешно...

Машина уехала, а дом стоял пустой, неприглядный, будто разграбленный. Кружилин закрыл ворота, вошел в дом, походил по пустым комнатам. На пыльных полах валялись бумажки, окурки. "Забор вокруг дома надо будет сломать", подумал он.

- Устраиваешься? - услышал голос Алейникова.

Яков в добротном кожаном пальто с меховым воротником, но в потертых собачьих унтах стоял у дверей и улыбался.

- Слушай, зачем ты дом-то обгородил глухой стеной? - спросил Поликарп Матвеевич.

- Я? Это Полипов приказал обгородить. Ну, устраивайся, устраивайся. - Он оглядел зачем-то запоры на дверях. - Впрочем, ремонтик сперва надо бы сделать. Ты маленько еще потерпи в гостинице. - И он подошел к телефону, крутнул два раза ручку. - Катенька, райкомхоз мне... Ага, Малыгина! Малыгин?.. Да, я... Слушай, квартиру секретаря райкома надо привести в порядок. Срок - два Дня.