Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 2)

У стола секретарши сидела еще одна женщина, врач областной поликлиники, которую Иван Михайлович хорошо знал, у ног ее стоял медицинский баульчик. Проходя к двери кабинета, Субботин поздоровался с ней, спросил:

- Заболел кто у нас?

- Нет. Я... прививки пришла делать.

- От вас не отвертишься, - улыбнулся Субботин и с тем открыл тяжелую дубовую дверь.

Первый секретарь, дымя папиросой, расхаживал по кабинету вдоль длинного стола для заседаний и, когда вошел Субботин, находился к нему спиной. Он обернулся живо, как-то торопливо, немедленно раздавил папиросу в пепельнице и произнес:

- Добрый день, Иван Михайлович. Садись, - указал он на крайний стул у этого длинного стола.

Что-то в его поведении Субботина насторожило, но хорошего настроения не испортило. Он, ответив на приветствие, сел и, не привыкший первым задавать вопросы начальству, стал ждать. А тот, усевшись напротив, смотрел куда-то в сторону, нахмурив брови. Тут уж Субботин обеспокоился, подумав, что первый собирается за какое-то упущение выговаривать ему.

- В Шантару когда едешь? - спросил первый.

- Сегодня во второй половине дня. Как договорились с тобой вчера... Пленум райкома у них через три дня, но я хочу по полям поездить, еще раз все посмотреть.

- Да, да... Значит, рожь у Назарова там выдержала засуху?

Обо всем этом, в том числе и о "ржи Назарова", они долго говорили вчера вечером, Субботину было теперь странно, что первый, никогда не имевший привычки возвращаться к тому, что раз уже было обговорено и решено, снова заводит об этом речь, и какое-то тревожное предчувствие кольнуло ему в сердце.

- Более или менее выдержала.

- По всему видать, Шантарский район по хлебу будет снова первым.

- Кажется, так... Я полагаю, надо бы нам в конце концов представить к правительственным наградам группу работников района. Ты смотри, сколько они там строительного леса заготовили! Кружилин докладывал - до последнего бревна все сплавили по реке, сейчас пилят на доски, строят полным ходом жилье для рабочих завода. В общем успешно они решают эту проблему, самую для них трудную.

- Да, попытаемся давай, - сказал первый секретарь. - И обязательно Назарова. И погляди, кого там еще из его колхоза. Пусть райком кандидатуры представит.

- Неурожай все же. Как... чем мотивировать? - помолчав, спросил Субботин.

- Мотивировать... Слово-то какое! А так и обозначим в представлении: за получение высоких урожаев ржи в условиях засухи... А там, в Москве, пусть поправляют, как хотят.

- Хорошо. Вот за это... за это народ нам спасибо скажет.

- Нам, - поморщился первый секретарь. - Мы должны нашему народу спасибо говорить.

Он поднялся, отошел к окну. Отодвинув в сторону занавеску, стал молча смотреть на улицу. Субботин остался сидеть. Его давно беспокоила неотвязная мысль: первый секретарь говорит одно, а думает, кажется, все время о чем-то другом. О чем же? Что это все значит?

- Не знаем мы... Я по крайней мере не знал еще, как за эти два трудных и страшных года узнал, наш народ, - проговорил он от окна. - Ему не только спасибо - в ножки надо кланяться. Низко-низко... И поклонимся публично, перед всем миром, Иван Михайлович, придет час. Я это знаю... Назарову этому, Нечаеву, Кружилину - всем. А ты говоришь: чем мотивировать? Кстати, как там Нечаев?

- Как? Умирает медленно. Это всем ясно. И он сам знает.

- Да, удивительно, - тихо проговорил первый секретарь обкома. - А что унесет с собой в могилу? Ничего, кроме сознания честно исполненного человеческого долга перед людьми, перед землей, по которой ходил. А это немало, Иван Михайлович. И ему, я полагаю, легко умирать...

Странные слова, отметил Субботин, произнес секретарь обкома. А мысль, заложенная в них, не странная, не кощунственная. Вот как бывает. И спросил:

- Что там, в Наркомате, по поводу будущего директора завода думают? Кружилин беспокоится... Утвердят Хохлова? Ты хотел поговорить с наркомом.

- Я говорил, Иван Михайлович. Миронов какой-то вроде будет назначен. Генерал из Наркомата. Из репрессированных в тридцать седьмом. Сейчас полностью оправдан. Сам почему-то попросился на этот завод, как объяснил нарком. Почему сам? Ты не знаешь?

- Не имею понятия.

- Да, да... Ну ладно, Иван Михайлович. - Говоря это, первый секретарь обкома медленно отвернулся от окна, так же медленно двинулся к своему рабочему столу. Но, подойдя к нему, не сел, а лишь взял со стола какое-то письмо с приколотым к нему конвертом, с трудом поднял тяжелую голову. - Иван Михайлович, я должен... обязан, к сожалению, сообщить это тебе. Ты мужественный человек... Твой сын Павел...