Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

В последний момент перед нападением Красная Армия была так же уязвима, как бывают уязвимы преступники на открытой площади, если их план раскрыт, — охрана начала стрелять. У Сталина все было рассчитано до каждого шага, до каждой секунды, а спохватившийся Гитлер в отчаянии одним выстрелом сразу испортил все… Давайте представим, что мы с вами наготовили веревки, лестницы, динамит для подрыва стен, подбираем ключи и отмычки, но после первого выстрела охраны все это становится ненужным, и мы вынуждены спасаться бегством…

Гитлер ударил первым, и потому сталинская подготовка нападения обернулась для Сталина катастрофой» [350] .

Не будем пока оспаривать тезис автора об абсолютной беззащитности агрессора перед нападением. Последуем совету, представим на минуту, что В. Суворов прав, что «преступники», подготовив веревки, динамит и отмычки, действительно отправились грабить банк. Но и в этом случае все происходящее выглядело бы несколько иначе. Не успели бандиты выйти на площадь, как десятки «доброжелателей» окружили их плотным кольцом и наперебой стали убеждать мафиози, что план их раскрыт и с минуты на минуту охрана и подоспевшие полицейские откроют огонь. Главарь, нет чтобы насторожиться хотя бы, и слушать ничего не хочет. Более того, излишне навязчивые его поклонники тут же получают вместо благодарности за предупреждение — пулю. Уже и некоторые боевики указывают на открыто рассредоточивающий у банка взвод спецназа. Но главарю и этого мало, операция продолжается. Наконец, один из полицейских, либо сам из бывших, либо просто не слишком симпатизирующий режиму, открытым текстом кричит через всю площадь:

«Ребята! Это все для вас! Берегитесь!»

Лишь тогда босса начинают охватывать некоторые сомнения, но… это же еще не повод, чтобы отменять налет.

Могло такое быть? Нет! Не могло! Завидев одну лишь случайную патрульную машину, столкнувшись хоть с чем-то подозрительным, банда немедленно ретировалась бы.

Точно так же и Сталин, якобы готовивший удар по Гитлеру, узнав о намерениях последнего, не мог не застраховаться от неприятного сюрприза. Не мог, в конце концов, не насторожиться и скорректировать «расписанный по секундам» план. А то, что Гитлер нападет, и нападет очень скоро, было очевидным уже к концу мая [351] . Да и как иначе можно было воспринять пролеты немецких самолетов-разведчиков до Крыма и западнее Киева и Минска, выселение польского населения из приграничной полосы, сосредоточение и развертывание десятков отборных дивизий Вермахта в непосредственной близости от границы и многое-многое другое.

Командующие приграничными округами в скором нападении фашистов не сомневались. Позволю себе привести слова И. Х. Баграмяна:

«…из войск поступали новые тревожные сообщения.

…Генерал Д. С. Писаревский, начальник штаба 5-й армии, прилетел в Киев… доложил, что немцы с каждым днем усиливают свою группировку. Особенно настораживает, что немцы начали убирать все инженерные заграждения, установленные на границе. Сейчас [352] они лихорадочно накапливают снаряды и авиабомбы, причем складывают их прямо на грунт, значит, не рассчитывают на долгое хранение. Нападения можно ждать с минуты на минуту. А наши войска пока находятся на местах постоянного квартирования. Для того чтобы занять подготовленные вдоль границы оборонительные позиции, понадобится минимум день, а то и два… Свой доклад об обстановке начальник штаба армии закончил вопросом: не пора ли объявить боевую тревогу войскам прикрытия госграницы?» [353]

Подобные сообщения шли в Кремль и из других приграничных округов.

Широко известно, что о точной дате начала войны успел сообщить в Центр Рихард Зорге. Но аналогичные сигналы поступали от десятков других агентов. Правда, сроки назывались разные [354] , но разведсводки буквально кричали: «Война начнется со дня надень!» И если Сталин и впрямь готов был нанести превентивный удар 6 июля, если войска, готовясь к этому удару, действительно оказывались на какое-то время беззащитными, то как же мог вождь игнорировать столь тревожные сообщения?

А он не просто игнорировал. Во второй декаде июня, перед самой войной, высшие командиры предприняли некоторые меры оборонительного характера на свой страх и риск. В частности, по приказу командующего КОВО генерал-полковника Кирпоноса небольшие подразделения заняли Предполье [355] . Казалось бы, что в этом плохого? Если армии подтягивались к границе для удара, это лишь обеспечивало их развертывание. Сталин же был взбешен. Вот что пишет в связи с этим Г. К. Жуков: