Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

Попытаюсь возразить. Во-первых, не стоит преувеличивать масштабы кризиса, якобы охватившего НСДАП буквально накануне ее триумфа. Удивительное совпадение, за период с 1924 по 1932 год кризис случается именно перед решившими судьбу Германии выборами. Не стоит придавать большого значения и словам самого Гитлера [58] Вот что он говорил: «Хуже всего обстояли дела в 1932 году… От имени НСДАП подписывал эти долговые обязательства, сознавая, что если деятельность НСДАП не увенчается успехом, то все потеряно» (Генри Пикер. Застольные разговоры Гитлера. Запись от 5 мая 1942 года). . Он вообще склонен был к мистицизму и в силу этого представлял дело так, будто тогда, в 1932 году, все висело на волоске, но он, Гитлер, победил [59] Для того чтобы понять, что Гитлер вполне мог преувеличить масштабы предвыборного «кризиса», достаточно вспомнить, как он надеялся на чудо, на возрождение из пепла в апреле 1945 года. Как хотел он, чтобы последствия смерти Рузвельта были в той или иной мере аналогичны последствиям смерти русской императрицы Елизаветы, спасших Фридриха И от полного разгрома в Семилетней войне. . Финансирование нацистов, которое осуществлял отнюдь не Сталин, не прекращалось и не прекратилось бы даже в случае поражения на выборах. Слишком много было вложено средств, чтобы с ними порывать.

Во-вторых, был ли возможен блок коммунистов с социал-демократами в принципе? На мой взгляд, нет. И вот почему. Он мог обеспечить сиюминутный результат, не допустить Гитлера к власти, но в перспективе не сулил ни немецким коммунистам, ни тем более товарищу Сталину ничего хорошего. С укреплением в стране демократии в любом случае происходило бы повышение жизненного уровня, становление среднего класса и, как следствие, уменьшение числа людей, коммунистов поддерживающих. Да и ориентироваться социал-демократическое правительство стало бы скорее на благополучный Запад, чем на СССР. Что касается Гитлера, то он был темной лошадкой. Кто же думал, что он всерьез?! Политики, в том числе и коммунисты, привыкшие уже к демократическим свободам, вполне могли рассчитывать, что катастрофой для НСДАП, для пустых, по их мнению, крикунов, станет именно приход нацистов во власть с неизбежным провалом и окончательной потерей популярности. Если так, то люди эти жестоко просчитались.

Не следует также забывать, что, как справедливо замечает В. Суворов, НСДАП и партия Ленина, а следовательно, получается, и КПГ были — «близнецы-сестры» [60] Суворов В. Последняя республика, с. 56. . Одна, или почти одна, у них и социальная база. И даже последуй прямой приказ Сталина о союзе с социал-демократами, чего, по-моему, быть не могло, и выполни его верхушка германской компартии безоговорочно, еще неизвестно, каким образом разделились бы голоса рядовых прокоммунистически настроенных избирателей. Не исключаю, что немалая их часть отошла бы в этом случае к Гитлеру, и как знать, не получил бы он абсолютного большинства?

В-третьих, выборы есть выборы. Они непредсказуемы сегодня, тем более, заранее говорить о чьей-то гарантированной победе тогда, в 1932-м, никто бы не решился. Всегда остается надежда, она, как известно, умирает последней. А власть есть власть, ради нее стоит и рискнуть.

В общем, нравится кому-то или нет, но приход нацистов к власти был обусловлен прежде всего внутренними причинами, внутренней расстановкой политических сил [61] Суворов В. вынужден возводить в абсолют влияние на явления внешнего воздействия, иначе вся его «теория» рассыпается, как карточный домик. Однако думается, что сущность явления заложена все же внутри его самого. Говорить же о том, что «источники силы германских коммунистов находились вовсе не в Германии, а в коммунистической России» (Последняя республика, с. 99), на мой взгляд, почти наивно. . Будь иначе, ни Сталин, даже если бы очень захотел, даже будь он сверхгениален, и никто другой не смог бы привести их к власти. И уж конечно, создал Гитлера не Сталин, а словно одурманенный массовым психозом немецкий народ, которому потом пришлось расплачиваться за роковую ошибку едва ли меньше остальных.

С середины 30-х годов отношения между фашистской Германией и СССР резко ухудшаются. Диктаторы заняты, в общем-то, одним делом, искореняют все, мало-мальски напоминающее оппозицию. При этом Гитлеру вместе с лидерами социал-демократии приходится сажать в лагеря и «всех этих, предварительно прогревшихся на крымских пляжах, Тельманов… своих, прикормленных (Сталиным, естественно. — А.Б.) и послушных ребят» [62] Суворов В. Последняя республика, с. 103, 108. . За несколько месяцев самая многочисленная, организованная, активная и, что немаловажно, твердо стоявшая на позициях марксизма-ленинизма, иными словами, признающая главенствующую роль СССР и ВКП(б) компартия была разгромлена практически до основания. Роль ушедших в подполье, чудом уцелевших звеньев ее свелась к разведывательной деятельности в пользу Советского Союза.