Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

«Не я утверждаю, документы неопровержимо доказывают — план превентивного удара по Германии был!»

Но… молчит автор «Ледокола». Своим вниманием докладную записку Жукова и Тимошенко игнорирует. В чем же дело?!

А все предельно просто. Настоящий, реальный проект плана нападения на Германию, представленный на рассмотрение Сталину и им отвергнутый, само его существование В. Суворова не устраивает. И вот почему.

На первый взгляд приведенный текст однозначно свидетельствует о том, что в советском Генеральном штабе могли разработать план превентивного удара по немцам. Но так ли это?

Прежде всего обратим внимание на дату представления документа — 15 мая. До декларируемого В. Суворовым срока нападения (6 июля) остается чуть более полутора месяцев. При этом следует учесть, что направленные Сталину наброски — еще отнюдь не утвержденный вождем, принятый к осуществлению план. Не маловато ли времени для того, чтобы выработать окончательный директивный документ и развернуть в соответствии с ним войска?

Вот, например, как было у немцев. О разработке плана вторжения в Советский Союз Гальдер [579] получил указания от Гитлера и Браухича [580] 22 июля 1940 года, за десять месяцев до предполагаемого нападения [581] . И столь длительный срок, отводимый для подготовки агрессии, не случаен. О том, как и в какие сроки общий замысел превращался в принятый к исполнению план, рассказывает В. Карпов:

«Сначала… документы писались от руки, чтобы не посвящать машинисток. Затем, если даже перепечатывали, то всего в нескольких экземплярах. Каждая копия была на особом учете. Передавались эти экземпляры для ознакомления только из рук в руки или через доверенного офицера, причем пакет опечатывался специальными печатями и хитрыми приспособлениями, чтобы о его содержании не мог узнать никто, кроме адресата. Каждый, ознакомившийся с текстом, заносился в специальный список, чтобы в случае утечки сведений можно было установить, кто именно проболтался или выдал тайну…

Каждый из документов разрабатывался иногда длительное время, его созданию предшествовали указания Гитлера, затем появлялись варианты, проекты, разработанные Генштабом, потом шли обсуждения на высоком уровне. И, наконец, рождалась окончательная директива, руководствуясь которой армия начинала действовать» [582] .

Полностью отработанный план «Барбаросса» Гитлер подписал лишь 18 декабря, почти через пять месяцев после начала его разработки. И еще пять месяцев отводилось немцами для построения оперативной группировки войск у наших границ.

То же самое было и у нас. От руки писал Василевский черновые наброски докладной записки, и для Сталина напечатали один-единственный машинописный экземпляр. Но на этой, самой первой стадии мы и остановились. Не было совещаний, обмена мнениями, новых согласований, вариантов, проектов… Ничего этого не было хотя бы уже потому, что просто не оставалось уже времени. Такие вещи не делаются в спешке, и, чтобы мы могли успеть, подобный документ должен был появиться, по крайней мере, на два-три месяца раньше.

Если же речь идет об экспромте, а я убежден, то именно так и было, то тем более очевидным становится: не существовало не только никакого плана превентивного удара, но и замысла Сталина по завоеванию Европы [583] . Не Гитлер был создан Сталиным. Напротив, последний смог осуществить осторожную, с оглядкой, экспансию, используя последствия таранных ударов Вермахта.

Как ни странно, упомянутая докладная записка не только не подтверждает, если вдуматься, «теорию» В. Суворова, но одним лишь своим существованием ставит ее под большое сомнение. И автор «Ледокола» это понимает. Если бы он стал ссылаться на черновики Василевского, если бы попытался прямо заявить, что советское наступление должно было развиваться в соответствии с общим замыслом упомянутой докладной записки, то, по существу, он расписался бы в том, что никаких наступательных планов в СССР разработано не было!

На мой взгляд, дело обстояло так. Происходила, да и не могла не происходить, утечка реальной информации. Не только Сталину на стол, но и в Генштаб попадали все чаще разведсводки, в которых подтверждалось, что эшелоны идут с запада на восток, и Вермахт скапливается постепенно у наших границ. Что нападения следует ожидать во второй половине мая — начале июня. Жуков, хотя и находился под прессом сталинского авторитета, тем и отличался от большинства других наших военачальников, что не только сохранил трезвый взгляд на вещи, но и мог отстаивать свою точку зрения на самом высоком уровне.