Роман Иванычук - Мальвы

За Золотым Рогом, на холмах Касим-паши, откуда видно, словно на ладони, весь Стамбул, расставили столы. Амурат велел угощать всех - от великого визиря до простого кафеджи. А сам раз за разом поднимал бычий рог с вином, и каждый тост султана сопровождался орудийными залпами с анатолийского и румелийского берегов.

Возле султана стояли пятибунчужный великий визирь - седобородый Аззем-паша, ага янычар - мрачный Нур Али, шейх-уль-ислам Регель - глава духовенства.

- Я покорил жемчужину мира - Багдад! - громко произнес султан, и над шумящей толпой воцарилась тишина. - Цветущая и хлебородная Месопотамия навеки воссоединилась с единоверной империей Османов. Я поднимаю чашу за то, чтобы все народы стали под зеленое знамя пророка, которое будет держать Высокая Порта, за будущую победу над неверной Русью, ибо клянусь вам, что и Азов, и Астрахань, и Киев будут лежать у моих ног. Пусть поможет мне в этом аллах!

Загремели залпы, заиграла музыка, дервиши-трясуны срывали с себя одежду, кололи тело ножами, жгли раскаленными на кострах железными прутьями. Кричали <����слава> спахи, но почему-то молчаливыми были янычары, словно мрачный вид Нур Али не разрешал им радоваться этой победе.

- Великий султан, - подошел янычар-ага к Амурату, - разреши хоть мне, коль забыли обо этом твои уста, прославить сегодня храброе янычарское войско, которое штурмовало стены Багдада и дралось, словно стая диких львов, за твою честь и славу.

Амурат не ждал таких дерзких слов от янычара-аги. С тех пор как он расправился со взбунтовавшимися янычарами в казармах Селямие на Скутари, Нур Али стал заискивать перед ним и самоотверженно дрался в боях, стараясь обратить на себя внимание султана.

Мгновение он грозно смотрел на агу, уже чувствовал, как клокочет в груди безумная ярость, но Нур Али был настолько спокоен, что Амурат смутился.

- Ты прав, Нур Али, - промолвил он, сдерживая раздражение. - За твоих рыцарей надо выпить, и я разрешаю. Однако, как велит закон предков, все предложения доводит до сведения султана диван*, а не один человек. И поэтому завтра я буду ждать решения дивана о том, нужен ли среди султанских слуг еще и провозглашатель тостов?

_______________

* Д и в а н - верховный совет при султане или хане.

- День только что закончился, великий падишах, пусть вечным будет имя твое, - поклонился Нур Али, показывая рукой в сторону залива, где зажигались факелы. - Солнце не скоро осенит Анатолию, а ночь долгая. - Он теперь с ненавистью смотрел в глаза Амурата, и его не тревожило то, что насторожились султанские сановники и ближе к султану подошли оруженосцы. Возле него стоял чорбаджи - полковник Алим, черноусый, богатырского сложения славянин, а позади - почетная стража. Янычар-ага выпрямился. Ночь будет долгой для тебя, султан. А твои наследники, возможно, подумают о том, стоит ли рубить ветку, на которой сидишь, да и следует ли ремесленнику ломать станок, который дает ему средства на жизнь. Багдад, добытый ценой крови, лившейся годами, мог быть взят за месяц, если бы не совершенное тобой в Скутари преступление.

Амурат побледнел. Выхватил из ножен далматскую саблю, к Нур Али бросились султанские оруженосцы, но в этот момент султан, схватившись за живот, упал вниз лицом на землю.

Поднялся крик, забряцали сабли, но оружие не скрестилось. Янычары обезоружили султанскую охрану.

Великий визирь Аззем-паша стоял неподвижно. Глядя на мертвого султана, вполголоса произнес:

- Пришел конец династии Османов. У тебя, султан, нет сыновей, а твой слабоумный брат Ибрагим не способен править империей.

Повелел своей прислуге унести тело султана во дворец - готовить к вечному успокоению, а сам стоял в нерешительности, слушая, как вопит толпа, побежавшая по городу:

- Султан Амурат умер! Султан умер!

Но тут же тревожные возгласы заглушились иным призывом, который все нарастал, увеличивался и наконец явственно долетел до слуха визиря:

- Ибрагима! Ибрагима!

Встретились, словно на поединке, умные глаза Аззем-паши со злорадными, коварными глазами Нур Али.

- Рано тешишь себя, эфенди, - блеснул янычар-ага белыми зубами. Слышишь, кого провозглашают янычары? Или, может быть, и ты посмеешь выступить против них?

Теперь Аззем-паша понял: янычары отравили султана, чтобы посадить на престол недалекого Ибрагима, которого Амурат упрятал на вечное заключение в дворцовую тюрьму. Не ярость, а страх перед неминуемым горем руководил им, и, забывая о своем положении, великий визирь закричал: