Владимир Бацалев - Загадки древних времен

На четвертом году правления Эхнатон получил третий наиболее чувствительный втык от жрецов Амона. Чем именно его донимали жрецы — неизвестно, но фараон перепугался всерьез: ему уже мерещился яд в вине или наемный убийца за шторой. И «живое воплощение Ра» решил действовать. К тому же у него и Нефертити родилась вторая дочь Макетатон.

Видя, что вся жизнь в Фивах пронизана культом Амона, которого ему в этом городе не одолеть, Эхнатон решил построить новую столицу, чтобы он и жрецы оставили друг друга в покое. Это был самый правильный ход, потому что к тому времени большую часть Египта боги уже «поделили», и выгонять их с насиженных мест было бы кощунством. Эхнатону требовалось место, свободное от влияния какого бы то ни было бога, и такое он нашел — или ему нашли.

Спустившись на 300 километров вниз по Нилу, Эхнатон оказался в удобной долине, амфитеатром окруженной горами и рекой. На другом берегу, в 15 километрах, находился Гермополь — священный город бога мудрости Тота [19] Греки приравнивали своего Гермеса к Тоту, отсюда и название Гермополь — город Гермеса. По-египетски он назывался Шмун. К слову сказать, Фивы — по-египетски Нэ, а Гелиополь — Он. . Здесь Эхнатон решил заложить новую столицу. Площадь в 180 кв. км вокруг была объявлена собственностью Атона. Границы Ахетатона — Небосклона Атона — были обозначены огромными стелами. При церемонии основания нового Солнечногорска Эхнатон, Нефертити и Меритатон подняли руки и поклялись Атону. Эхнатон, как главный зачинщик, произнес небольшую речь, позднее увековеченную на пограничных стелах и звучавшую в вольном пересказе примерно так:

— Да сотворю я Ахетатон отцу моему Атону именно в этом месте на стороне восходной (на левом берегу Нила), которое он сам окружил горами, и ни в каком другом. И буду приносить тут Атону жертвы. И пусть не говорит мне Нефертити: «Вот есть место доброе для Ахетатона в другом месте», — не послушаю ее. И пусть не говорит мне то же самое любой сановник во всей земле египетской до края ее. И сам никогда не скажу: «Брошу я Ахетатон здесь и построю в другом месте». Но сотворю здесь Дом Атона (то есть храм) и Дворец Атона, и себе дворец и жене своей дворец. А гробницы, где бы мы ни умерли, пусть нам высекут в восточных горах — для меня, для жены, для детей и для всех семеров, вельмож и военачальников. И если все это не будет сделано — это очень нехорошо.

Как видно, выбирая место для новой столицы, Эхнатон откровенно наплевал на мнения жены и сановников, из чего можно заключить, что отличные от его мнения были. Но странно, что Нефертити вообще имела собственное мнение, все-таки она женщина восточная и должна повиноваться. Может, это семеры — высшие должностные лица — подыскали другое место для столицы и подначивали Нефертити нашептать Эхнатону им нужное и удобное?

Историки до сих пор спорят, впадая в непозволительные крайности, оказывала Нефертити влияние на Эхнатона или всякий раз послушно кивала головкой, слепок с которой является теперь гордостью Берлинского музея? Некоторые считают, что сам культ Атона внушила ему Нефертити, что Эхнатон сидел на троне и как попка-дурак повторял за женой распоряжения. По крайней мере, так было в первые шесть лет, царствования Эхнатона. Интересно отметить, что при раскопках в Карнаке были обнаружены десятки тысяч строительных камней, относящихся к первым годам правления Эхнатона. И что удивительно, изображения Нефертити на них встречаются в два раза чаще, нежели ее венчанного мужа. На одном из блоков хрупкая Нефертити побивает палицей пленных, которые стоят перед ней на коленях. Сцена для египетского искусства почти классическая, но женщина появляется так в первый и единственный раз. На других изображениях царица одна стоит перед жертвенником, то есть сама выступает посредником между богом и людьми, хотя эта обязанность принадлежит только одному человеку на земле — ее мужу. Есть изображения, как Нефертити правит колесницей, как сжимает в руке высший символ власти — скипетр. В фиванском храме Атона ее гигантские статуи расположены между статуями Эхнатона, а ведь такая почесть предполагается только для живого воплощения бога на земле! Там же была аллея сфинксов, одни из которых имели лицо Нефертити, а другие — ее мужа. Наконец, в некоторых надписях она именуется «той, кто находит Атона», то есть поставлена на одну доску с мужем. Может быть, следует признать и ее фараоном? Такие случаи в истории Египта известны. Последним фараоном Древнего царства была Нитокрис, а последним фараоном Среднего — Нефру-себек, да и в Новом царстве за сто лет до Нефертити на престоле сидела Хатшепсут. Вспомним и слова Эхнатона при основании Ахетатона, которые можно интерпретировать примерно так: «Не послушаюсь жены! Пусть хоть раз будет по-моему!»