Ю. Листвинов - Лунный мираж над Потомаком

Примечательно, что даже «Эйр форс мэгэзин» — фактический орган американских военно-воздушных сил, большинство высших офицеров которых продолжало отстаивать позицию о решающей роли стратегической авиации, выступил в защиту тезиса о жизненной необходимости создания космических систем вооружений. Хотя военные возможности космических устройств всё ещё не столь ясны, как ракетного оружия, указывал журнал, Соединённые Штаты должны немедленно принять не менее напряженную программу и в этой области, так как «смелое проникновение в космическое пространство с открыто выраженными военными целями, как это ни парадоксально, может оказаться кратчайшим путём к установлению контролируемого мира во всём мире».

Высмеивая тех, кто видел в межконтинентальной баллистической ракете идеал «абсолютного» оружия и действовал по принципу: «Кто из нас не согласился бы променять весь космос на вдвое большее число надёжных межконтинентальных баллистических ракет, чем их имеется у Советского Союза?», фон Браун в своих показаниях перед сенатской подкомиссией по военной подготовленности говорил, что люди такого типа просто лишены воображения и чувства предвидения, близоруко ставят себе в виде конечной цели то, что на деле должно стать только началом в длинной цепи создания новых систем вооружений.

Проникновение в космическое пространство, по мысли сторонников такого подхода к проблеме, не должно было ограничиваться созданием только военно-разведывательных или других военных систем, возможность осуществления которых можно было более или менее реально предвидеть на основе уже достигнутых общим ходом мирового технического прогресса данных. Концентрируя усилия в этом направлении, указывали они, необходимо не забывать и о космических исследованиях, которые если и не обещают сейчас, то могут в дальнейшем принести баснословные военные «дивиденды».

«Проекты посылки человека в космос, на Луну или на Марс, — писал журнал «Форчун», — может быть, и не подходят под определение чисто военных предприятий, но осуществление таких проектов с точки зрения их военных последствий может оказаться несравненно более важным, чем вся работа генеральных штабов». Соединённые Штаты, подчёркивал американский исследователь Мартин Кейдин, стремятся прорваться в космос, потому что «сегодня военные интересы и космические полёты — это одно и то же…».

С первых дней истории человечества, развивал эту мысль генерал Шривер, исследовательская деятельность в любой области неизменно приводила к тем или иным военным последствиям. Расширение географических знаний во времена римского владычества подтолкнуло Юлия Цезаря на осуществление новых завоевательских походов. Знакомство с культурой и богатствами Востока стимулировало организацию крестовых походов. Открытия Колумба привели к военной колонизации неизвестных до того территорий, к кровавым южноамериканским экспедициям Кортеса и Писсарро. Передвижение первых американских переселенцев на запад сопровождалось истреблением коренных жителей Северной Америки — индейцев. Стремление американского торгового капитала проникнуть на рынки Японии было поддержано военно-морской экспедицией США, что привело к увеличению роли и значения флота в глазах американского правительства. Приблизительно те же результаты для морской пехоты принесло строительство Панамского канала. Наконец, вслед за научным освоением Антарктиды туда потянулись и военные. «Вся наша история, — писал журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», — учит нас, что мы как нация просто не можем позволить себе отстать от других во всём том, что касается техники или науки, так как это неизбежно ведёт к ослаблению нашего военного потенциала, к обходу нас другими. Это полностью относится и к освоению космического пространства».

Все эти софизмы, целью которых является доказать, что любая научная деятельность человека неизбежно ведёт к наращиванию темпов гонки вооружений, к появлению всё более смертоносного оружия, не имеет, конечно, ничего общего с действительным положением вещей. Бесспорно, что развитие науки и техники может быть использовано в военных целях. Но понятие возможности никогда ещё не было эквивалентно понятию долженствования. Следовательно, вопрос заключается в том, с какими целями, с какими намерениями предпринимаются те или иные исследования, с какими целями, намерениями предполагается использовать полученные в ходе осуществления этих исследований результаты.