Наталия Нарочницкая - Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

30 мая Э. Вайцзеккер пригласил Г. Астахова. МИД Германии, заявил статс-секретарь, вступил в контакт с советской стороной по распоряжению фюрера и действует под его наблюдением. «России, — продолжал Вайцзеккер, — предоставляется в немецкой политической лавке весьма разнообразный выбор — от нормализации отношений до непримиримой вражды». В своем дневнике он отразил атмосферу встречи в словах: «Германия вносит инициативные предложения и наталкивается на недоверие русских». В тот же день до Шуленбурга была доведена новая тактическая схема розыгрыша «русской карты» — за исходную точку контактов выдавалось ходатайство о предоставлении торгпредству в Праге статуса филиала торгпредства СССР в Берлине. Поскольку это тянуло за собой ряд принципиальных моментов, в рассмотрение советской просьбы включился имперский министр иностранных дел, нормализация отношений увязывается с наличием обоюдной заинтересованности.

В мае-июне 1939 г. на роль посредника между Германией и СССР вышел итальянский министр иностранных дел Г. Чиано. Он первым делом подсыпал сомнений в искренности Лондона: «Англия будет тянуть с (англо-франко-советскими) переговорами, и может настать момент, когда будет уже поздно, и вы сами не захотите торопиться со вступлением в коалицию». Он выразил полную поддержку «плану Шуленбурга», который агитировал свое правительство встать на путь решительного улучшения отношений с СССР и для этого рекомендовал:

(1) оказать содействие урегулированию японо-советских отношений и ликвидации пограничных конфликтов;

(2) предложить Москве заключить пакт о ненападении или вместе гарантировать независимость Прибалтийских стран;

(3) прийти к широкому торговому соглашению.

28 июня Шуленбург запросился на визит к Молотову, чтобы «поделиться впечатлениями» от своей поездки в Берлин. Посол пространно говорил об отсутствии у Германии «злых побуждений» и сослался, в частности, на тот факт, что она не аннулировала Берлинский договор о нейтралитете. «Германское правительство, акцентировал Шуленбург, желает не только нормализации, но и улучшения отношений с СССР», заметив, что это заявление он делает по поручению Риббентропа и оно «одобрено Гитлером». После доклада в центр о встрече с Молотовым Шуленбург получил указание: «сказано достаточно», впредь до поступления новых инструкций от политических бесед воздерживаться.

Наступила пауза продолжительностью около месяца. Паузы в политике — понятие условное. Берлин отнюдь не бездействовал ни в июле, ни раньше, ни позже. Велись интенсивные переговоры с японцами и итальянцами о военном союзе, с англичанами о сбалансировании региональных и глобальных интересов. Риббентроп сделал Варшаве предложение: образовать германо-польский альянс для «совместного подавления Советской России» и отторжения Украины, подлежавшей полюбовному разделу. Польские правители жались. Чемберлен и Галифакс подбивали их к «мирному решению» проблемы Данцига и коридора, но вместе с тем советовали не бросаться в объятия рейха.

Клубок запутаннейший: Лондон занят обменом мнениями с японцами и немцами, с французами и поляками, с греками и турками, с американцами и русскими; Берлин перетягивает канат с англичанами, играет в кошки-мышки с поляками, ищет способы теснее привязать к себе японцев, не подчиняя собственные планы стратегии Токио; Вашингтон в позе сфинкса; Москва выясняет отношения с англичанами и французами, переполнена недоверия к немецким посулам, одной ногой в войне с Японией. Как все решится?

На май-август 1939 г. пришелся пик событий на реке Халхин-Гол. В развернувшихся кровопролитных сражениях участвовали с обеих сторон десятки тысяч солдат при поддержке крупных сил авиации и танков. Потери в живой силе сравнимы или превышают число убитых и раненых при захвате нацистами Польши. Не случайно, что развитие ситуации на Халхин-Голе скрупулезно калькулировались в кратко- и среднесрочных планах агрессивных держав и их умиротворителей.

Германский посол в Токио Э. Отт телеграфировал 7 июня 1939 г. Э. Вайцзеккеру: «Вечером 5 июня послу Осиме (японский посол в Берлине) направлена инструкция. В соответствии с ней Япония должна быть готовой автоматически вступить в любую войну, начатую Германией, при том условии, что Россия будет противником Германии». Аналогичного обязательства японцы на основе взаимности ожидали от немцев. Сообщение Отта дополнил Р. Зорге в донесении Генеральному штабу РККА 24 июня: в случае войны между Германией и СССР Япония автоматически включается в войну против Советского Союза; в случае войны Италии и Германии с Англией, Францией и СССР Токио также в автомате присоединяется к Германии и Италии; если Германия и Италия начнут войну только против Франции и Англии (Советский Союз не будет втянут в войну), Япония будет считать себя союзником Германии и Италии, но военные действия против англичан и французов начнет в зависимости от общей обстановки. Если, однако, интересы «тройственного союза» потребуют этого, то Япония вступит в войну немедленно.